Человек всю жизнь развивается, впитывая в себя новую информацию. В этом смысле "...любой человек - это история телосложений, физиологии и поведения, история, которая начинается в момент зачатия и кончается только после смерти", - пишет известный американский генетик Ричард Левонтин в книге "Человеческая индивидуальность: наследственность и среда" (в русском переводе работа вышла в 1993 году). Правда, большинство людей развивается в строго ограниченных рамках своей среды, следуя по стопам родителей. Тот же автор приводит результаты проведенных в США исследований, показавших, что у конторских служащих ("белых воротничков") 71% сыновей пошли по стопам отцов, а 62% сыновей рабочих ("синих воротничков") остались в этой же категории. В 1952 году 83% американских деловых руководителей - сыновья бизнесменов или высококвалифицированных работников.

"УЧАСТНИКИ БЫТИЯ" Данное ожидает от нас не пассивногоучастия,
но ревнивого искания того, что должнобыть.
Мы - не наблюдатели, а участникибытия.
Наше поведение - труд.
А. А. Ухтомский. "Доминанта как фактор поведения"

Но есть люди, которые и в спокойное время предпочитают сами строить свою жизнь. Такая жизнь, может быть, не всегда благополучна (и уж точно не размерена), но интересна и полна событиями.

Конечно, дело здесь не столько в наследственно-генетических качествах, сколько в семейных традициях и возможностях ( в том числе - материальных), обеспечивающих определенные "стартовые позиции". Далеко не каждый решается их бросить и отправиться в "открытое плавание". Может быть, кому-то из этих людей суждено было стать героем, путешественником, открывателем новых истин, а они так и прожили жизнь "белым" или "синим воротничком"... Ситуация резко меняется в периоды высокой социальной мобильности - во время войн, революций и других резких изменений в жизни общества. И тогда бывший крестьянин или рабочий оказывается талантливым маршалом, крупным ученым.

История жизни Питирима Сорокина, рассказанная им самим в книге "Дальняя дорога", поспорит с любым детективным романом. Он родился в крестьянской семье, "на севере Руси в Яренском уезде Вологодской губернии среди народа коми". Первым жизненным впечатлением мальчика стала смерть матери. После этого отец, хороший ремесленник, начал пить. Мальчику было 11 лет, когда они с 14-летним братом ушли из дома и начали жизнь бродячих ремесленников. Несколько лет переходили из деревни в деревню, выполняя "малярные и декоративные работы в церквях". Много лет спустя, оглядываясь на этот период своей жизни с позиций социолога, Сорокин напишет: "Наша жизнь представляла собой нескончаемый поток встреч и взаимодействия с новыми людьми, новыми ситуациями, новыми обычаями. В этом смысле она была лучшей школой для умственного и нравственного развития... она была несравненно богаче, чем жизнь многих городских детей, ограниченная очень узким опытом, приобретаемым за время перехода от детского сада до института".

В этой статье я хочу рассказать о двух замечательных людях, родившихся в последней четверти XIX века на "противоположных полюсах" русского общества. Один - среди бедных крестьян, другой - в княжеской семье. Разными, очень непростыми путями пришли они в один и тот же университет, Петербургский, пережили революцию, один (бывший крестьянин) уехал, а другой (бывший князь) остался в России. Оба посвятили жизнь изучению человека, оба много сделали, их книги читаются и переиздаются десятилетия спустя после смерти, хотя научная литература обычно быстро стареет... Это крупнейший социолог ХХ века Питирим Александрович Сорокин и замечательный физиолог Алексей Алексеевич Ухтомский.

Недоучившись в семинарии (он увлекся идеями социал-революционеров и был арестован), Питирим Сорокин отправляется в Петербург, часть пути едет "зайцем", в качестве оплаты за проезд помогая проводнику. В столице устраивается репетитором "за угол и еду" и поступает на вечерние курсы - 15 верст в одну сторону пешком и столько же обратно (из-за отсутствия денег) шесть раз в неделю! А вспоминает он об этой тяжелой жизни так: "Несмотря на материальные трудности, печали и испытания духа, присущие каждой человеческой жизни, мир казался мне прекрасным для жизни и борьбы за утверждение великих жизненных ценностей... Я, как губка, жадно впитывал бессмертные достижения человеческого гения в науке и технике, философии и изящных искусствах, этике и праве, политике и экономике".

Удивительнее всего, что при таком образе жизни и тяжелой работе мальчик умудрялся читать, "...прочел Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого и Достоевского и кое-что из переводной классики". В школу он поступил случайно: вошел посмотреть, как сдают экзамен, и, удивившись простоте вопросов, сам пошел отвечать и был принят. Учился хорошо, и ему определили стипендию. Теперь бродяжничество и работу можно было бросить. А когда окончил школу, губернские и школьные власти выделили для него еще одну стипендию - для учебы в учительской семинарии в Костроме.

Книгу о прожитой жизни Питирим Александрович Сорокин заканчивает очень короткой главой "Тучи над моей жизнью", которую я привожу почти целиком: "Как и облака в небе, тучи над нашей жизнью сгущаются и рассеиваются, приходят и уходят. Если трагические обстоятельства не разрушают цельность физического, умственного и нравственного облика человека, то они скорее обогащают его, чем наоборот. Изящная и гладкая жизнь, которой не коснулись трагедии, мелка".

Через несколько лет Сорокин поступает в только что открывшийся Психоневрологический институт, a затем переходит на юридический факультет Петербургского университета, где остается и после окончания, до эмиграции из России в 1922 году. Много лет живет в Соединенных Штатах Америки, преподает в разных университетах (Миннесота, Гарвард), занимается литературной деятельностью, создает Гарвардский исследовательский центр по созидающему альтруизму. Его цель - изучение истоков любви, добра, истинного героизма...

Биография Алексея Алексеевича Ухтомского внешне гораздо беднее событиями и потрясениями. Он родился в 1875 году в селе Вослома Арефимской волости Рыбинского уезда в семье землевладельца Алексея Николаевича Ухтомского, происходившего из старинного княжеского рода, и его жены Антонины Федоровны. С первых лет жизни мальчика воспитывала тетя, сестра отца Анна Николаевна Ухтомская, которую он в автобиографии называет "главною воспитательницей и спутницею". Среднее образование получил в Рыбинской гимназии, а затем в Нижнем Новгороде в кадетском корпусе, который когда-то закончил и его отец. Здесь возникло первое увлечение математикой, ее преподавал И. П. Долбня (впоследствии известный профессор), который оказал на мальчика "очень глубокое воспитывающее влияние".

Вот и все, что он отнес к разряду "туч" над своей действительно долгой не только годами, но и событиями и такой нелегкой жизнью...

В 1898 году Ухтомский защищает диссертацию на тему "Космологическое доказательство Бытия Божия", и именно работа над ней ставит "настоятельно на очередь ближайшее изучение физиологии головного мозга, нервной деятельности вообще, а также физиологии поведения". Он образно формулирует свою цель: "анатомия человеческого духа до религии включительно!" Оставив духовную карьеру, Ухтомский в 1900 году поступает на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета "для изучения физиологии и подготовительных к ней дисциплин". Через три года начинает работать под руководством замечательного физиолога Николая Евгеньевича Введенского, еще через год появляется первая научная работа Ухтомского -физиолога, а через семь лет - работа, которую он сам называет главной, поскольку именно она была первой ступенью к развитому позднее учению о доминанте, принесшему ему мировую известность.

Следующим этапом его образования становится Московская духовная академия, где он занимается "теорией познания и историческими дисциплинами". И серьезно задумывается о духовной карьере и даже об уходе в монастырь. В 1897 году, учась в академии, делает такую запись: "Мое истинное место - монастырь. Но я не могу себе представить, что придется жить без математики, без науки. Итак, мне надо создать собственную келью - c математикой, с свободой духа и миром".

До конца жизни Алексей Алексеевич Ухтомский сохранил облик человека церкви (студенты подозревали, что под одеждой он носит вериги), в делах и поступках оставался, по свидетельству очевидцев, Дон Кихотом, жил и работал в созданной им самим "келье… со свободой духа". Но к нему как-то сами собой (вряд ли он этого добивался) "приходили" чины и звания. Он стал действительным членом Академии наук, лауреатом Ленинской премии, президентом Ленинградско го общества естествоиспытателей и даже (в 1920 году) депутатом Петроградского Совета рабочих депутатов, куда его выдвинули слушатели созданного им рабфака при университете. В речи по поводу этого избрания он, между прочим, сказал: я "… всегда был далек от политической деятельности… Поэтому буду ждать с нетерпением, когда истечет мой срок депутатства, дабы меня заменил более способный и достойный деятель… А пока я буду работать в меру моих сил, как будет позволять моя совесть, и дай Бог, чтобы из нашего начинания было для нашего общего дела только добро".

После революции Ухтомский никуда не уезжает. Он активно работает: создает основные работы о доминанте и в то же время организует несколько лабораторий по совершенно новой специальности - физиологии труда. А в 1925-1929 годах руководит биологическим отделением Ленинградского университета, в 1934 году создает Физиологический институт при университете и возглавляет его много лет. К классической основе русской физиологии - триаде: Сеченов, Павлов, Введенский - по праву добавляется имя Ухтомского. Физиология для него - один из источников знаний о человеке, наряду с философией, поэзией, религией. К нему как физиологу в полной мере можно отнести слова, сказанные им об Иване Петровиче Павлове: он "был представителем того поколения, которое было чем-то вроде итало-французского ренессанса на русской почве. Освобождение человеческого лица, провозглашение доверия к его натуральным побуждениям, реабилитация страсти и инстинкта, как двигателей "здорового легкомыслия" натурального человека… - вот черты запоздалой у нас эпохи Джордано Бруно и Декарта".

Истории двух замечательных людей, прошедшие перед нашим мысленным взором, говорят, прежде всего, о том, что люди с выдающимися способностями (по образному выражению Феодосия Добжанского, "генетически хорошо экипированные") есть во всех слоях общества. Наши герои, начинавшие жизнь на разных полюсах общества, пришли в конце концов в один и тот же университет, а позднее достигли доступных немногим высот человеческого духа. Выбрав разные, хотя и близкие специальности (Ухтомский называл социологию высшей ступенью опыта сравнительно с физиологией человека), они даже и проблемы выбрали сходные: понимание любви и добра с позиций физиологии и социологии. И по основным жизненным принципам очень похожи. Приходится признать, что, не обладая равенством социально-экономического положения, они все-таки имели в России тех лет равенство возможностей.

Алексей Алексеевич Ухтомский воспринимал общественную деятельность как обязанность, которую не очень любил, но как долг свято выполнял. Летом и осенью 1941 года он организовал эвакуацию многих учеников и сотрудников в Елабугу и Саратов, а сам остался в городе, продолжая эксперименты и семинары; уже смертельно больной готовил к печати лекции. 31 августа 1942 года он умер в осажденном Ленинграде… "Место свободной воли человека в мире можно представить себе так, - записал он когда-то, - маленький участок мировой жизни дан в распоряжение человека, так что он может распорядиться в ней подобно тому, как в остальном великом целом распоряжается Бог. При этом человек постоянно убеждается, что Бог распоряжается наилучше; поэтому в своем маленьком участке человек видит себя принужденным постоянно возвращаться на общий путь мировой жизни, в своих распоряжениях видит идеалом Божьи распоряжения… Таким образом, человек постоянно возвращается все-таки к Богу, но он может вернуться к нему лишь свободно…"

У мальчика не было ни родителей, ни других "непосредственных воспитателей", но в окружающей его среде присутствовало, очевидно, то, что Ухтомский называл "строго построенным бытом" и чему придавал очень большое значение в развитии личности. "Если нужно выработать в человеке продуктивное поведение с определенною направленностью действия, - писал он, - это достигается ежеминутным, неусыпным культивированием требующихся доминант". И добавлял: "Если у отдельного человека не хватает для этого сил, это достигается строго построенным бытом". Эти слова Ухтомского - почти точное определение ситуации, через которую прошел Питирим Сорокин в детстве.

Конечно, особенно интересно, как достиг этих высот Питирим Сорокин, поднимавшийся "снизу". Это тем более интересно, что, оглядываясь на пройденный путь, он профессионально проанализировал его с позиций социолога. Его, сироту, с раннего детства узнавшего нелегкий труд, воспитала, по его собственным словам, социальная среда, существовавшая в те годы в народе коми. "Общинные мораль и нравы коми основывались на обычаях золотого века, десяти заповедях и взаимопомощи, - пишет Сорокин. - Воспитываясь в такой социальной среде я естественным образом впитал бытующие в ней верования, моральные нормы и нравственные принципы: дух независимости, справедливости, уверенности в себе и взаимопомощи".

Обсуждая "мифы о генетическом предопределении", Феодосий Добжанский пишет: "Равенство возможностей необходимо, потому что люди различны. Цель такого равенства не в том, чтобы сделать всех одинаковыми, а в том , чтобы помочь каждому человеку реализовать свои общественно полезные потенции". Он указывает и на некоторые моменты, определяющие успех или неуспех отдельной личности. Первый из них достаточно случаен - соответствие избранной карьеры генетически обусловленным способностям индивида. Но остальное зависит от человека - способность и желание учиться у других людей и извлекать уроки из собственного опыта, а также обращение к богатствам культуры, созданной человечеством. Конечно, культура не наследуется, каждый усваивает ее сам, все зависит от того, что он усваивает. Вспоминая о начале своей жизни в Петербурге, Питирим Сорокин говорит: "Любой большой город накапливает не только пустые и ядовитые псевдоценности, но и огромное богатство универсальных, вечных и бессмертных ценностей мысли и духа… В этом смысле любой большой город дает человеку возможности и для развития, и для деградации, и для облагораживания, и для сведения на нет его созидательных возможностей…"

Конечно, ребенку-сироте не хватало сил, и ему помогали быт, правила, воспитание - не домашние, а общинные. В каждой деревне, куда приходил маленький бродячий ремесленник, он не только встречал тепло и сочувствие, но и мог посещать школу, пусть один-два дня, только бы учиться. В конце концов его приняли в школу, куда Питирим просто зашел посмотреть на экзамен. И никого не волновало (как в наши дни), где он "прописан", а самое главное, за хорошую учебу стали платить стипендию, что позволило начать систематическое образование. Бесспорно, многое зависело от самого мальчика, видимо, сила воли и настойчивость достались ему по наследству, но и внешние обстоятельства, о которых говорилось, несомненно, сыграли важную, а может быть, и решающую роль…

Как сказал Пушкин, обращаясь к Поэту - самому себе:

Почему приехавший из деревни юноша, несмотря на все трудности, твердо встал на путь развития, подъема вверх? Почему еще ребенком он начал чтение с Пушкина и Гоголя, а не с книг-однодневок, которые и тогда существовали? Наверное, он видел это где-то рядом с собой, в том числе и в северных русских деревнях, по которым скитался с братом. Это был первый сигнал к действию, а потом вступало в свои права то, что А.А.Ухтомский назвал доминантой (от латинского dominare - господствовать) и доминантным поведением: выбор цели и активное следование к ней, полагаясь на себя, не ища оправдания своим промахам в неблагоприятных обстоятельствах. "Чтобы пройти сквозь хаос вакханалии бездуховности и не изменить себе", Питирим Сорокин создал для себя "интегральное мировоззрение - целостную систему знаний и убеждений из естественных наук, религии, философии, социологии, психологии, этики, политики, экономики и изящных искусств…" Эту систему, "воссоединившую в одном sammum bonum (от латинского - Высшее благо, Бог. - Л. С. ) Верховную Троицу - Правду, Добро и Красоту", он называет "интегральной верой", давшей ему основу "для сохранения собственной цельности". И высказывает надежду, что такая вера, по сути, вера в себя как человека, базирующаяся на знании лучших достижений культуры, "сможет помочь многим, кто потерял себя в царящей в умах и нравственных принципах сумятице нашего времени". Но для этого надо многое знать, надо работать. Конечно, в обществе должны быть созданы условия, помогающие этой работе, но они останутся ничем, если человек не будет делать себя сам. Всю жизнь, шаг за шагом.

И совсем необязательно, чтобы это был героический подвиг. Просто - интересная жизнь, использованные возможности, частицы добра и света, которые каждый принесет в мир. Для этого мы живем.

Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.

П. А. Сорокин в 1911 году, студент юридического факультета Петербургского университета.

Доктор биологических наук Л. СЕРОВА. Петербург той поры, когда в его университете начинали учиться Питирим Сорокин и Алексей Ухтомский.

А. А. Ухтомский (слева) и известный английский физиолог А. Хилл во время Всемирного конгресса физиологов, проходившего в 1935 году в Ленинграде.

1928 год. А. А. Ухтомский (во втором ряду снизу, третий слева) с сотрудниками и учениками.



Это дерево на Тихоокеанском побережье Соединенных Штатов по праву называют "наиболее часто фотографируемым деревом в мире". Не потому ли, что оно навевает мысли об одиночестве, об оставленном доме… Может быть, с этими мыслями подходил к нему и Питирим Сорокин, объехавший всю Америку с лекциями.