В президиуме Российской академии наук состоялось очередное "Чаепитие".Так называют неформаль ные встречи с учеными за чашкой (или, вернее, застаканом) чая, которые вот уже два года организует Владимир СтепановичГубарев - журналист, писатель, член редакционного совета "Науки и жизни".(Отчеты о "Чаепитиях" см. также "самый интересный журнал Наука и жизнь " №№ 1, 2, 1999 г.)
На этот раз предлагаем вниманию читателей рассказ о встрече с академикомГурием Ивановичем Марчуком. Он размышляет о будущем науки на рубеже веков.По мнению ученого, главными в XXI веке станут проблемы биологии, человек,его здоровье. Владимир ГУБАРЕВ. На изломах истории в человеке всегда проявляется лучшее или худшее,что есть в нем. Именно в эти мгновения рождаются герои и предатели, провидцыи негодяи, святые и злодеи. Не каждому поколению приходится переживать"дни революций", может быть, в этом их счастье. Но нам не дано судить отом, потому что один из изломов истории пришелся на годы нашей жизни, инам суждено познать и глубину падения, и величие человеческого духа.Один из символов эпохи для меня - академик Марчук, который не тольковыстоял в бурях "перестройки", но и поднялся над сиюминутными страстямии, как и предназначено ученому, смог увидеть будущее. Он попытался предупредитьо надвигающейся опасности для общества, но его мнением пренебрегли. Однакоэто не сломило его, а, напротив, придало новые силы в борьбе за истину,которая подчас хоть и в лохмотьях, но от этого не менее прекрасна!Я хочу рассказать о трех днях жизни Гурия Ивановича Марчука. Их разделяютмногие годы, а объединяет лишь одно: в эти дни мы встречались. Первый раз- в 1975 году, когда академик Марчук возглавлял Сибирское отделение АНСССР и был ее вице-президентом. Тогда речь шла о сути той науки, которойон занимался, - это математическое моделирование... Другая встреча былав 1991 году, на Общем собрании Академии наук СССР, когда ее президент,академик Марчук произнес свое "прощальное слово". Это стало для многихполной неожиданностью, мне же показалось, что поступить иначе Гурий Ивановичпросто не мог... И, наконец, третий день - сегодня. Гурий Иванович любезносогласился приехать на "Чаепитие в Академии", и здесь после долгого перерыванам вновь удалось поговорить о науке, о том, что волнует нынче выдающегосярусского ученого.
Академики Гурий Иванович Марчук (слева) и Геннадий Андреевич Месяцвстретились на "Чаепитии" в президиуме АкадемииЯ спросил его: - Очевидно, в 1999 году следует говорить о том, как прошлое должноотразиться в будущем, не так ли? - Уходит ХХ век, начинается новое тысячелетие. Наверное, трудно представитьболее благоприятное время для подведения итогов и прогнозов на будущее.Каждый человек, имеющий богатый жизненный опыт, понимает роль науки в современноммире, чувствует тенденции ее развития, а потому глубоко задумывается отом, что же ждет человечество в начале третьего тысячелетия. Я хочу высказатьсвое мнение, потому что уже давно готов к этому... - Новый век пришел к вам раньше? - Как ни парадоксально, но это так! Есть проблемы, которые станут главными,есть ученики, готовые ими заниматься, есть четкие представления о том,над чем мы будем работать. Ученые всегда идут впереди общества, в этомсмысл науки. - И в самой науке есть "передовые отряды"?
- Это те исследователи, которые занимаются самыми важными проблемами. - И вы их можете назвать? - Да, я считаю, что в XXI веке будут две главные проблемы... Но прежде,чем назвать их, стоит сказать о том, чем же был хорош ХХ век. Открытий,конечно, была тьма. Интеллектуальный потенциал человечества проявился вполной мере и особенно в теоретической физике и астрономии. Люди поняли,что макромир и микромир - две модели, которые должны сойтись. В макромиренадо искать те же философские категории, которые присущи микромиру... Впервыетакую точку зрения я высказал давно, и ее сразу же поддержал академик Зельдович.Был создан Научный совет по этой проблеме, однако вскоре Яков Борисовичумер, и работа застопорилась. Тогда совет возглавил Андрей Дмитриевич Сахаров,но вскоре он увлекся политическими проблемами и практически отошел от дел.А жаль, потому что это направление стало бурно развиваться. Появились мощныеускорители, электроника, вычислительные машины, начали создавать ся большиемеждународные коллективы. Таким образом, физика в ХХ веке открыла новыепути развития цивилизации. Конечно, были великие достижения и в химии,и в науках о Земле... Безусловно, ХХ век ознаменовался выдающимися достижениямив космонавти ке - от первого спутника и освоения околоземного пространствадо полетов к Луне и в дальний космос. Но это тоже физика. Я еще не упомянулоб атомной бомбе, о термоядерных исследованиях, но и это физика. Физикаи физика... Так что же будет в XXI веке? Я много об этом размышлял...Прерываю пока рассказ академика Марчука и возвращаюсь в прошлое начетверть века. Тогда в этом же здании на Ленинском проспекте мы говорилио будущем. И Гурий Иванович произнес ту же фразу: "Я много об этом размышлял..."А речь шла об одной из важнейших проблем науки, которая "переходит" в XXIвек - об управлении климатом.Итак, декабрь 1976 года. Почему журналистская судьба привела меняк академику Марчуку? Во-первых, в том году погода выдалась необычная. Аво-вторых, практически все предсказания метеорологов оказались, мягко говоря,неточными. Такого конфуза ученые не испытывали очень давно... В частности,они предсказывали, что декабрь будет морозным, а на самом деле шли дожди!- От ошибок гарантирует теория, апробированная, причем многократно,практикой, - говорит академик Г. И. Марчук. - Эту аксиому науке следуетприменять и к метеорологии. Ее порой сравнивают с искусством, считают,что точность прогнозов зависит от интуиции синоптиков. Группа американскихметеорологов, которая провела работы по моделированию общей циркуляцииатмосферы, даже пришла к выводу, что прогноз на срок более двух недельвряд ли вообще возможен. - По-моему, такой вывод не может не вызвать у ученого протеста! - Ученые уже не раз как бы заходили в тупик и бессильно разводили руками.Но всякий раз обязательно находились энтузиасты, которые искали и в концеконцов находили выход из лабиринта. - В этой роли выступили ученые из Новосибирска? - Да, в Вычислительном центре Сибирского отделения АН СССР сформированатеория, которая, хотя еще и не признана всеми метеорологами, привлекаетсвоей простотой. - В таком случае она будет понятна каждому из нас? - Попробую объяснить... Погода связана с облаками над планетой. От облачностизависит, в какой степени прогреются океаны и суша. Суровость или мягкостьзимы, к примеру в Подмосковье, впрямую связана с очень отдаленными районамиМирового океана. Это из-за нашего незнания погода иногда приносит сюрпризы.А на самом деле они запрограммированы. Облачность над океаном регулируетпоступление тепла в его поверхностные слои. Мощные течения несут прогретыеводы на север. Около Исландии или Алеутских островов происходит интенсивныйтеплообмен между океаном и атмосферой. Именно здесь - на границе с холоднойАрктикой - рождаются циклоны. Они устремляются на восток, и тепло, взятоеокеаном у солнца, переносится на континенты. Весь процесс продолжаетсяпримерно полгода. Значит, характер нынешней зимы во многом зависит от того,сколько тепла получил океан минувшей весной. - Ну, а если летом в Европе стоит страшная жара, как бывало уже нераз, разве тепло не аккумулируется? - Конечно, но оно влияет на погоду не более двух недель: ведь атмосфераЗемли слишком динамична, она не может "хранить" тепло до зимы. Так чтопогода зависит в первую очередь от гигантской "тепловой машины", которуюсоздала природа. А волнение в океане - своего рода "радиатор" этой машины.Во время шторма обмен между океаном и атмосферой увеличивается в десяткии сотни раз. Штормы в районе Исландии рождают мощные циклоны, которые устремляютсяк нашему континенту. - Действительно, теория простая и впечатляющая! Но что мешает еюпользоваться? - К сожалению, пока очень мало информации. - Но ведь есть метеостанции, запускаются специальные спутники Земли- неужели этого недостаточно?! - Из 800 метеопунктов, следящих за атмосферой, 700 находятся в Северномполушарии. Их почти нет в Мировом океане, мало на некоторых континентах.Короче говоря, две трети поверхности Земли лишены метеонаблюдений. Спутниковойметеорологии явно недостаточно. Надо знать и состояние океана. Эта задачав информационном плане еще более сложная. В целом решение одной из "проблемвека" требует усилий специалистов разных профилей и широкого международногосотрудничества.Чуть позже Г. И. Марчук поделился своими воспоминаниями о том, какпоявилась у него мысль заняться климатом планеты."Как рождаются идеи? Чаще всего они появляются неожиданно. К нам в Новосибирскиз Москвы, из Института океанологии, прилетел профессор А. И. Фельзенбаум.Я попросил его
сделать доклад и пригласил на семинар многих крупных специалистов вобласти физики атмосферы и гидродинамики. Московский гость рассказал омоделировании течений и в конце высказал суждение, которое произвело наменя исключительное впечатление. Он отметил, что проблема динамики океанаочень сложна и даже специалистам она "не по плечу".Меня это несколько задело, и после семинара, дома, я отыскал толькочто вышедшую книгу моего друга профессора Артема Саркисовича Саркисянаиз Гидрофизического института АН Украины "Численный анализ и прогноз морскихтечений". За ночь я изучил ее досконально и нашел адекватную интерпретациюего теории, по форме близкую к модели атмосферных движений, к которой специалистыпо динамике атмосферы всего мира привыкли и которую широко использовалив своих исследованиях.На другой день я снова собрал семинар, пригласив на него Фельзенбаума,и изложил свою интерпретацию модели океана на основе теории Саркисяна.Фельзенбаум был откровенно поражен: миф об особой сложности задач моделированиядинамики океана развеялся".Четверть века минуло с той нашей встречи, и теперь уже работы ученыхНовосибирска признаны во всем мире, а Гурий Иванович Марчук вспоминаето них лишь как об одном из эпизодов своей жизни в науке.Впрочем, иначе и быть не может, потому что судьба академика Марчуканасыщена событиями удивительны ми, подчас даже драматическими.Но сначала об одном "сугубо личном" эпизоде.Я написал пьесу "Особый полет" о космонавтах. Ее принял худсоветМХАТа, одновременно над спектаклем начал работать Театр имени Гоголя. Однакотогда не было принято говорить правду о космических полетах, и при выпускеспектакля возникли сложности из-за цензуры. После долгой борьбы разрешилисыграть в Театре имени Гоголя пять спектаклей. Главный режиссер предусмотрительноразослал приглашения на премьеру в Совет Министров и ЦК КПСС, и работникиГлавлита и космической цензуры побоялись, что кто-то из высокого начальствапридет в театр, а спектакля нет... В общем, пять спектаклей - и не больше!В это время на торжественном заседании, посвященном Дню космонавтики,я встретился с Гурием Ивановичем Марчуком. Он был в то время заместителемПредседателя Совета Министров СССР. Мы разговори лись как старые знакомые,и я предложил ему после торжественной части не оставаться на традиционныйконцерт, а посмотреть спектакль по моей пьесе, тем более, что он будетидти еще всего два раза... Гурий Иванович тут же согласился и приехал втеатр вместе со своей супругой Ольгой Николаевной. Спектакль Марчукам оченьпонравился. Они подарили актерам великолепные розы, и потом мы долго беседовалио судьбе театра, об искусстве, о науке.К концу следующего дня в Министерстве культуры и в Главлите поднялсяневообразимый переполох. Дело в том, что в Театр имени Гоголя начали звонитьчиновники всех рангов, прося оставить билеты на очередной спектакль. Честноговоря, я и не догадывался, откуда такой ажиотаж... И вдруг выясняется,что, выступая на заседании Совета Министров, академик Марчук посоветовалвсем работникам Совета Министров чаще ходить в театры, где поднимаютсяактуальные проблемы современности. Гурий иванович сказал, что сам убедилсяв том, какое огромное влияние может оказывать искусство, когда вчера побывална спектакле о космонавтах и ученых в Театре имени Гоголя.Вполне естественно, после этого выступления Марчука ни о каком закрытииспектакля не могло идти и речи. В Театре имени Гоголя побывали многие ученыеи конструкторы, руководители нашей промышленности и науки.Потом у меня были новые пьесы, спектакли в разных странах. Особойпопулярностью пользовался "Саркофаг", пьеса о Чернобыле. Везде, где удалосьпобывать на премьерах, меня спрашивали о моих учителях в драматургии. Ия неизменно называл два имени: Олег Николаевич Ефремов и Гурий ИвановичМарчук. Первый "заставил" меня писать пьесы, а второй помог первой из нихувидеть свет...Академик Марчук - человек не только удивительно отзывчивый, но преждевсего неравнодушный. Особенно мы почувствовали это на последнем Общем собранииАкадемии наук СССР, когда Гурий Иванович произнес свое "прощальное слово".Поистине это был "реквием" советской науке."Волею судеб мы стали не просто свидетелями, но и участниками историческойдрамы, в которой многим - я не исключаю и себя - слышатся трагедийные ноты.В чем же драма и даже трагедия момента? Сегодня прекращает свое существованиеАкадемия наук Союза Советских Социалистических Республик. Та самая Академиянаук, которая в бурях века спасла и сохранила сердце и душу российскойнауки. Та академия, которая помогла создать сотни научных школ у себя ив братских республиках, достигла выдающихся мировых результатов практическиво всех областях знаний.Сегодня от нас уже отсечены многие плодоносящие ветви. Это - научныесообщества, органически связанные с культурой древних цивилизаций Кавказаи Средней Азии. Это - наука братской Украины и Белоруссии. Теперь эти частинекогда единого организма советской науки стали научными сообществами суверенныхгосударств, и мы должны налаживать с ними отношения в рамках международногосотрудничества.Советская наука обнаруживала высокую эффективность и удивительную жизнестойкостьв очень сложной внутриполитической и международной обстановке потому, чтоона была целостной системой. Несмотря на слабости и структурные дефекты,мы располагали единым фронтом научных исследований.Сейчас наука всех суверенных государств бывшего СССР, включая Россию,скачкообразно становится структурно ущербной. Дай Бог, чтобы нам удалоськомпенсировать подобную ущербность интеграцией в мировое научное сообщество,достраивая недостающие звенья, но скоро и этого может не получиться, дажепри самых благоприятных обстоятельствах, до которых весьма далеко.Но главное - это процесс разрушения нашего научного потенциала как целостнойсистемы. Надежды на то, что можно финансировать и спасти хотя бы одну еечасть (например, только фундаментальную науку), иллюзорны. Наука - единыйживой организм, а не конгломерат автономных механизмов. К сожалению, концепцииспасения отечественной науки, ее выживания и возрождения нет ни у политиков,ни у научной общественности. Реальные драматические процессы заслоненыновыми идеологическими мифами, утопическими прожектами и абстрактными суждениями".Президент Марчук сражался за сохранение Академии наук бескомпромисснои до конца. Он шел против господствующего тогда мнения об "исключительностиРоссии" просто потому, что видел дальше и глубже, чем те, кто рвался любойценой к власти.На президиуме Академии наук он оказался в одиночестве. АкадемикиВелихов и Макаров высказались за перевод Академии наук СССР в Российскуюакадемию, и их поддержали все члены президиума. Но Марчук продолжал сражаться:он доказывал, что совершается огромная ошибка и он не имеет права молчать.В зале, погруженном в столь глубокую тишину, что слышно было не толькокаждое слово президента, но и его дыхание, продолжал звучать "реквием"советской науке:"Извечную проблему сочетания демократии с поиском научной истины замещаютпримитивной мыслью о пользе демократии в любой форме, в любой ситуации.Живой, хотя, быть может, и большой, организм приносят в жертву фантомудемократии, понятию, которое и объяснить-то толком не могут. Пресса иронизируетнад тем, что ученые Академии наук СССР "не определились" в понятии "демократизация".Согласно опросу, действительно 80 процентов ученых затрудняются определитьпонятие "демократизация" в отношении науки. И это - признак здравого смыслаи ответственности, за которые общество еще будет благодарно ученым.Научная истина не может быть найдена путем голосования, и в этом смыслеее поиск, если хотите, недемократичен. Процесс научного поиска - это почтивсегда противостояние меньшинства, а то и одиночек - большинству..."Гурий Иванович Марчук, будучи президентом Академии наук СССР, сделалочень многое, чтобы установить широкое международное сотрудничество. Всвоем "прощальном слове" на последнем Общем собрании АН СССР он подчеркивал:"Лишь СССР и США обладали национальной наукой с целостным научным фронтом- а это особое качество. Многие ученые Запада понимают, что ослаблениенауки нашей страны - это ослабление фронта всей мировой науки и необходимокак можно скорее предложить межгосударственную программу по ее сохранению,а не просто составлять прогнозы массовой эмиграции наших ученых...Кризис Академии наук СССР - это прежде всего кризис нашего Союза. Чтобывыйти из него, новое государство и большинство граждан должны занятьсяэнергичным строитель ством общего дома. А наш гражданский долг в этой труднойработе - сохранить жизненно важный элемент общества - его науку. Не датьпресечься ее корню, ибо без науки нового дома не построишь... Нелегкийпуть, полный ежечасной работы и трудного поиска, предстоит пройти нашемунаучному сообществу в ближайшие годы. На нем ждут нас не только успехии обретения, но и неизбежные разочарования и утраты. Осилим ли мы его?Я думаю, осилим. Залогом тому служат интеллектуальная мощь нашего сообщества,присущее ему понимание интересов народа и стремление служить благу России,всего народа!"Все молчали. Пауза затянулась.Последний президент АН СССР покинул трибуну и медленно вернулся насвое место. И в этот момент зал взорвался аплодисментами...Я успел "перехватить" Гурия Ивановича, когда он уже выходил из зала.Попросил у него текст выступления.- Тут много поправок, - смутился он.- Если я не разберусь, то позвоню...- И вы это напечатаете? - засомневался Гурий Иванович.- Постараюсь...- Это будет замечательно, - сказал он. - Ученые страны должны знатьправду о том, что происходит... Да и не только ученые...Мне удалось тогда напечатать в "Правде" полностью последнее выступлениепоследнего президента Академии наук СССР, и я считаю этот день одним излучших в своей журналистской работе.... Встретившись с Гурием Ивановичем Марчуком спустя почти десятьлет после тех памятных событий, мы вспомнили о них. Много воды утекло вего родной Волге и в моем родном Днепре с тех пор, но, к счастью, нашанаука жива, развивается и, как всегда, устремлена в будущее. Именно поэтомуна "Чаепитии в Академии" академик Гурий Иванович Марчук говорил о том,что интересует всех - о науке XXI века.- Если ХХ век - это торжество физики, то в XXI веке главными будут проблемыжизни. Биология. И даже можно обозначить некоторые вехи ее развития, определитьтенденции. В Англии синтезировали одну из 22 хромосом, правда, самую короткую,но тем не менее в ней несколько сотен тысяч генов! Это начало... И хотяпрогнозировать развитие науки сейчас очень сложно, тем не менее можно утверждать,что XXI век станет веком глобального изучения генома человека, животныхи растений. Сейчас идет массовый поиск путей, как исключать ненужные геномы,мешающие развитию флоры и фауны, и как их замещать теми, которые нужны.Я убежден, что проблема "конструирования" геномов в XXI веке будет решена. - Но все-таки в центре будет изучение человека? - Здесь две стороны проблемы. Первая - медицинская, то есть здоровье.Вторая - клонирование людей, о котором все больше и больше говорят. Ещев мою бытность заместителем председателя Совета Министров СССР мы велиречь о контроле за теми работами, которые проводятся в генной инженерии.Но никто не может гарантировать, что даже при жестком контроле ими не будутзаниматься подпольно. - А в чем вы видите опасность клонирования? - Это пойдет во зло человечеству. Допустим, какого-то человека клонируют.Он сам не будет понимать сути происходящего, но начнется "засорение" человечества,так как каждый индивидуум несет в себе не только добро, но и зло. Тут возникаютфилософские проблемы, но даже невооруженным глазом видно, насколько опасноклонирование для нашей цивилизации. Поэтому, когда я говорю о прогрессебиологии, хочу обязательно подчеркнуть: наука должна пойти по пути познаниявсех геномов человека для того, чтобы научиться лечить болезни, наследственныеили приобретенные, в основном за счет изменения генофонда. - И вы считаете, что это реально? - В последние десятилетия пришло понимание того, как гены "распоряжаются"развитием человека. Причем многие, казалось бы, очевидные вещи приобрелииной смысл. - Например? - Считалось, что, если у человека, животного или растения появляютсяраковые клетки, это означает "начало конца". Однако последние исследованияпоказали, что онкологичес кие гены есть у каждого из нас. Не будь их, человекне смог бы сформироваться. Плод вырастает из одной клетки: оказывается,это действие онкологического генома, и именно он способствует тому, чтоклетки воспроизводятся с огромной скоростью. Есть еще "регулирующие" гены,которые и определяют, какому органу и как следует развиваться. В течениедевяти месяцев в утробе матери идет гигантская наработка клеток, но кактолько человек появляется на свет, онкологический ген перестает работать- он отключается, "засыпает". Этот ген может "проснуться" в результатекакой-то мутации. Тогда он начинает нарабатывать клетки одного типа, тоесть возникает раковая опухоль. - Но ведь это крайность, на самом деле организм способен регулироватьрост клеток? - Конечно. Каждый день в нем происходит приблизительно 1200 мутаций,и некоторые из них "будят" онкологические гены. Но в организме есть "киллеры",которые убивают опасные клетки, и тогда человек не заболевает. Тем не менеепри старении организма его защитные свойства постепенно ослабевают, иммуннаясистема изнашивается, "киллеров" становится меньше... Говорят, за жизньпроисходит приблизительно пятьдесят делений клеток, а потом этот процесспрекращается. И вот тут онкологический ген вновь выходит на сцену: он становится"мусорщиком" (фактически "убивает" состарившийся организм). - Вы же не генетик, не биолог! - Ну как же! Я 26 лет работаю в этой области, так что можно считатьменя специалистом... - Все-таки вы прежде всего математик! - Конечно. - Но почему в ХХ веке вы, математики, сначала создавали ядерное оружие,способное уничтожить все живое на планете, а теперь пытаетесь продлитьэти самые жизни? - Гуманистические идеалы всегда были присущи ученым. - Кстати, и вы, Гурий Иванович, начинали свой путь в науке именнос "Атомного проекта" в Лаборатории "В", что находилась в Обнинске... - С 1953 по 1956-й я занимался водородной бомбой. Один проект делалколлектив академика Дородницына, другой - ученые Арзамаса-16, и им помогалакадемик Келдыш, а мы вели третий проект. Когда были готовы все варианты,то лучшим оказался "арзамасский проект". Самым интересным, как мне кажется,был наш вариант - "тритий-дейтериевый". Но у трития очень короткий периодполураспада, его нужно все время обновлять и обновлять... А в Арзамасе-16нашли такое соединение, которое почти не распадается, и это определилопобедителя в том соревновании. - И что вы стали делать? - Теперь, пожалуй, об этом можно рассказать... Я переключился на атомныеподводные лодки. У нас было собственное направление: жидкометаллическийтеплоноситель для реакторов. Наши подводные лодки стали самыми быстрыми,их называли "охотниками". Одновременно мы принимали участие в расчетахпервой атомной электростанции (и этим я горжусь!), потом других реакторов.Написал две книги, они опубликованы в США, Китае, других странах. - И вам стало неинтересно? - Принципиальные проблемы атомного проекта были решены, и через полгодая испугался: если бездеятельность продолжится, можно и деградировать...А тут началась организация Сибирского отделения Академии наук. К нам вОбнинск приехал академик Соболев, он познакомился с нашими работами и предложилнам с женой переехать в Новосибирск. А мы только что получили новую квартиру...Чуть позже с таким же предложением ко мне обратился академик Лаврентьев,и мы поехали. Работали там 18 лет, и это, бесспорно, были лучшие годы нашейжизни. В Новосибирске появились ростки того, что стало целью моей научнойжизни - физика атмосферы. Проблема оказалась безумно трудной, но тем неменее мы стали пионерами в этой области. - А следующий шаг? - Мы начали размышлять: что же все-таки грозит планете? И пришли к выводу:изменение климата. Уничтожение лесов, болот, оказывается, играет исключительнуюроль в жизни планеты. Под влиянием антропогенных процессов климат можетизмениться настолько, что невозможно будет вернуться к тому состоянию,которое существует сейчас. Проблема устойчивости климата - важнейшая, онапородила новую область математики, так называемые "сопряженные уравнения".Мы открыли их раньше, еще во время расчетов реакторов, но особое значениеони приобрели при исследовании климата. - Наверное, в эту область углубляться не следует, так как математикупопуляризировать, на мой взгляд, невозможно... Нам остается только доверятьматематикам! - Скажу одно: долгие годы только мы занимались "теорией чувствительности",которую сами и создали. Но теперь вокруг нее поднялся невообразимый "бум"во всем мире, и это приятно, потому что мы опередили всех на тридцать лет... - В первую очередь эта теория применяется для анализа состояния планеты? - Да. Из-за вырубки лесов в Амазонии и в Сибири, а это легкие нашейпланеты, резко уменьшается объем биоты, то есть биологического веществана Земле, которое и определяет жизнь. Варварское отношение к природнойсреде уже привело к катастрофическим последстви ям. Очень много говорилосьо "ядерной зиме", что наступит после термоядерной войны. Это, конечно,страшно. Однако наше отношение к природной среде по своим последствиямеще хуже, чем взрыв водородной бомбы. Мы губим себя! Речь сегодня идетне об отдельных государствах, а о планете в целом. - Картина печальная... Но вы обещали затронуть еще одну тему: здоровьечеловека. Почему у вас появился интерес именно в этой области? - Во-первых, потому, что мы все делаем для человека, а здоровье - богатствокаждого. И во-вторых, 26 лет назад случай подтолкнул меня заняться этойпроблемой серьезно. После
гриппа я заболел хронической пневмонией и вынужден был два раза в годложиться в больницу. Причем врачи говорили, что вылечиться нельзя. Я начализучать литературу по пульмонологии и иммунологии и обнаружил много противоречиймежду тем, что получается при математической обработке данных, и теми процессами,которые происходят в человеке по представлению врачей. И вот я и мои ученики,которые только что закончили университет, начали развивать математическуюиммунологию. Об ее эффективности можно судить по мне: я избавился от "неизлечимой"болезни. Кстати, механизмы такие же, как в атомной бомбе. Что бы ни происходилос человеком, его иммунная система работает одинаково: в организме идетсвоеобразная "цепная реакция", которая обеспечивает защиту от заболеваний.Нет, порошочками и укольчиками не вылечишь человека, нужно заботиться обего иммунной системе. - И главный ваш вывод? - Надо ходить пешком. Каждый выходной - пятнадцать километров! - Все-таки кто вы больше: математик или биолог? - "Гибрид"...Гурий Иванович рассмеялся, и мы увидели очень счастливого человека.