Гавриил ПОПОВ, президентВольного экономического обществаРоссии.

ХХ век дал достаточнопримеров переходного периода кпостиндустриальному обществу."Новый курс" Рузвельта в США.Послевоенный план Маршалла дляЗападной Европы. Переход кпостиндустриаль ному обществу ФРГи Японии. Переход Испании и Греции.Переход слаборазвитых азиатскихстран - Южной Кореи и Тайваня.Переход Чили... Словом, здесьнакоплен огромный опыт - как вэкономике, так и в политике.



А в России после августа 1991года все приходилось решатьаварийным методом, в течениенескольких недель. Под прессомнадвигающейся экономическойкатастрофы. В условияхраспадающегося на суверенныегосударства Союза ССР. В условияхвыбора этими государствами самыхразнообразных форм - от сохранениятоталитаризма до возврата ккапитализму.

Но чего не было? Не было и нетникакого опыта перехода кпостиндустриализму странгосударственного социализма.Польше, раньше других вступившей наэтот путь, Запад предложил"шоковую терапию",разработанную для слаборазвитыхстран.

Но то, что можно было считатьдопустимым в условиях конца 1991года, к середине 1992 года уже изжилосебя. Корректиров ки премьера В. С.Черномырдина немного ослабилиситуацию, но возникло нечтоподобное "козлотуру" ФазиляИскандера - сочетаниенесовместимых начал. Попыткидостичь совместимости идут до сихпор, последний вариант представленв составе недавно сформированногоправительства.

Неудивительно, чтороссийский президент, будучиреалистом и прагматиком, предпочелне экспериментировать сгипотетическими схемами, а взятьнечто реальное - схему,разработанную Международ нымвалютным фондом (МВФ) для переходаслаборазвитых стран в постиндустриальное общество. К тому же в этомслучае была надежда получить от МВФне только советы, но и солидныеденьги в виде кредитов и помощи.Следствие этого решения: браздыправления в России президентвручил тем, кто знал разработки МВФи кого знал сам МВФ - условно говоря,команде Гайдара. И хотя я был противэтого пути и ушел в отставку с постамэра Москвы, я и тогда считал итеперь считаю решение президентавполне допустимым. Все иное в товремя (в том числе и мой подход) былобы сложнее и, что важнее, болеепроблематич но.

Вот некоторые соображения поданной проблеме.

Суть же дела в ином: надо несовмещать отдельные конструкции,позаимствован ные из разныхмоделей, а создать новую, цельную,отвечающую российской моделибудущего постиндустриальногообщества. одним словом нужна,российская же модель переходногопериода, модель перехода кпостиндустриальному будущему.

Экономика переходного периода Государственный сектор вбольшинстве
стран постиндустриального мира -результат трудностей, с которымисталкивал ся частный сектор. Когдавозникали сложности в угольнойпромышленности, еенационализировали и создавалигосударственный сектор. Когдавозникали трудности с частнымтранспортом в городах, возникалигородские муниципальные системы:трамвай, метро и т. д.


Окончание. Начало см. "Наука ижизнь" № 7, 1997 г.

Каким бы логичным ни выгляделэтот путь теоретически, каким быболее "скорым" он ни казался,он - из области умозрений. Что-топодобное уже было применено после1917 года, когда действовали порецептам легендарногопролетарского гимна: "Весь мирнасилья мы разрушим до основанья, азатем...". Но даже опытгосударственного социализмапоказал, что разрушения в СССРобошлись слишком дорого. Страны,хоть в какой-то мере реализовавшиепоэтапные преобразо вания, в концеконцов получили лучшие результаты,например ГДР.

А нам предложили такую схему:сначала разрушить до основаниягосударственный сектор, всеприватизировать и все это частноебросить в огонь конкуренции. Сгоритвсе неконкурентоспособное. Выживеттолько эффективное. И уже затем,заполняя то, чего это новое частноене делает, начать формировать новыйгосударственный сектор.

Логичнее, на мой взгляд, идти подругой схеме. Заранее выделить вВПК то, что понадобится России каквеликой державе, имеющейсовременную армию. Заранеевыделить и то, что надо сохранитькак государственное или какмуниципальное. Реформировать его,приспосабливая к рыночнымусловиям. Остальную же частьэкономики - приватизировать ибросить в море рынка и конкуренции.С этой точки зрения, вся схема нашейприватизации, ориентированной наотдельные заводы, не выдерживаеткритики, хотя ориентировка назаводы - традиция давняя.

Схема "сначала разрушитьконкуренцией" опробована наслаборазвитых странах, где,собственно, и разрушать былонечего, так как 90-95% их населениябыло занято в аграрном сектореполунатурального хозяйства. ВРоссии такой путь не сулил ничего,кроме развала единственно ценногов экономике - военно-промышленногопотенциала, кстати, совершеннонепригодного для конкурентнойжизни.

Но и сейчас, когда возник вопрос оприватизации, опять решилиоперировать с предприятиями, неучитывая того, что современнаяэкономика - это большие комплексы,группы предприятий - отраслевые итерриториальные. И невозможно, какправило, одно предприятие из такогокомплекса выделить иприватизировать.

Вспомним, как считали в советскоевремя валовую продукцию.Суммировали все, что делалось попредприятиям, и получали общийрезультат по промышленности.Разумеется, во многом фиктивный,так как оборот между предприятиямииз итога не исключался. И реформаКосыгина в 1965 году предполагалаавтономную деятельностьпредприятий и преобразование их"вроссыпь" - сначала 40, потом 100предприятий и т. д. Это было одной изпричин неуспеха этой рефор
мы: не могут два завода-партнераработать по разным схемам.

Обратимся теперь к социальнымотраслям.

Надо в конце концов определить,что сохраняется в государственномсекторе, что - в муниципальном, а чтостановится частным (и в какихразмерах). Первые две части -реорганизовывать, третью -приватизиро вать. Словом, неразрушать и потом строить, аперестраивать. Это и будетроссийский подход к переходномупериоду.

Возникает вопрос: по какому путиидти нам? Сначала полностьюприватизировать всездравоохранение, полностьюприватизи ровать все образование,"выварить" его в котлеконкуренции, а потом начатьформировать государственныебесплатные системы как дополнениеи надстройку надприватизированными? Или поступитьпо-другому: в основном сохранитьсуществующее государственноездравоохранение, постепенно егореорганизуя по критериямконкуренции и параллельно дополняяего частным.

В современных странах в такихсоциальных сферах, как образование,культура и т. д., сначала развивалсячастный сектор, а потом на каком-тоэтапе государство, накопив деньги ипод воздействием общества,начинало создавать бесплатные,общедоступ ные школы иуниверситеты. То же самое было и вздравоохранении: бесплатный секторсоздавался как дополнение кчастному и только через много лет внекоторых странах сталпреобладающим.

Частный сектор надо развивать всоциальных отраслях какдополнительный. Но именноразвивать, а не эксплуатировать.Вот пример Международногоуниверситета (Г. Х. Попов являетсяпрезидентом Международ ногоуниверситета. - Прим. ред.). Он былсоздан как первый частныйуниверситет России по подготовкекадров для всех сфер бизнеса. Отчего мы больше всего страдаем? Не оттого, что государство нам ни рубляне дает. (Могло бы, кстати, и давать,так как, на мой взгляд, каждомустуденту, поскольку он гражданинРоссии, а его родители платят всеналоги, положена та же стипендия,что и студентам в государственномвузе.) Но об этом я сейчас даже неговорю. Речь о той гигантской суммепоборов, которая ложится на нашуниверситет как частный. Из техсумм, которые платят нам студенты,примерно 15-20% уходит на эти выплаты.А государство, по идее, должно былобы заботиться о том, чтобы частныеуниверситеты укреплялись. Частноеи государственное в сферездравоохранения, образования,культуры должно стать одинаководорого сердцу государства.

Но и в этом случае неизбеженсовершенно иной подход кприватизации в социальной сфере.Если хотите иметь частную больницу,то не надо приватизироватьсуществующую больницу. Создавайтеновую - частную. Конечно,государство при этом должноотказаться от многихпредрассудков. И от первого срединих - на этой частной больнице ононе должно зарабатывать, облагая ееналогами, на том основании, чтобольница рассчитана напривилегированный слой населения иимеет прибыль. Но ведь именно этачастная больница уменьшает числопретендентов на бесплатнуюгосударственную и позволяет этупоследнюю обеспечивать лучше!

То же самое с вузами. Зачем нужно внашей стране иметь экономическоеобразование в видегосударственного, если более чемдостаточно желающих платить за то,чтобы получить экономическиеспециальности? Юридическоеобразование - та же история. Еслиесть спрос, но в качествепредложения есть толькогосударственный вуз, тогданеизбежны взятки, репетиторы и т. д.По неофициальным данным,попадающий на государственныйюрфак студент тратит нарепетиторов почти столько же,сколько стоила бы ему учеба вчастном университете.

Сейчас идут забастовки учителей.Если бы за последние пять летобщеобразовательные школыпополнились именно частнымишколами (по моим прикидкам,примерно на треть) и эти частныешколы оттянули бы до 30% учащихся и 30%учителей, то денег, которые властисейчас выделяют на государственныешколы, хватало бы на оставшиеся 70%.Но государство не помогло развитиючастных школ, более того, запоследние три года их простодушили, даже в Москве. А те, чтоостались, ведут отчаянную борьбу засуществование, вздувая оплату заучебу до непомерных по мировымстандартам размеров. Разве можно вРоссии за год обучения ребенкабрать 1-2 тысячи долларов? А этостановится нормой для московскихшкол.

Итак, социальная сфераподтверждает уже выявленнуюфундаментальную черту российскоймодели перехода к будущему: неразрушать и строить из осколков, апреобразовы вать, перестраивать.

О чем это говорит? О непониманиитого, как вести реформы всоциальных отраслях. А сделать надоодно: отказаться от предрассудков.Если создаются больницы илиучебные заведения, оплачиваемыесостоятельны ми семьями, то этичастные учреждения не враги народаи не та дойная корова, которую надодоить с утра до вечера. Это текомпоненты, которые позволятгосударственным бесплатнымучреждениям сохраниться иудержаться без забастовок.

Упорные споры о частнойсобственности на землю - уделтеоретиков. А на деле частнаясобственность с правом продаватьземлю, но только лишь длясельскохозяйствен ного ееиспользования, и долгосрочнаяаренда земли без частнойсобственности, но с правомперепродажи этой аренды - неслишком друг от друга отличаются.

Или возьмем аграрную сферу. Ясно,что традиционная модельфермеризации: разрушить колхозы исовхозы и создать что-то новое - нелучшая. Ясно и другое: сами по себеколхозы и совхозы страну, какправило, не кормили и не накормят. Авот в Орловской области найден, намой взгляд, один из оченьперспективных вариантов, в которомудается сочетать преимуществабольшого хозяйства с тойинициативностью и активностью,которые свойственны фермерству. Иэтот новый подход, новая схемапроведения реформ дает эффект.

Все прошлые крупные российскиепреобразования были успешными втом числе и потому, что становилисьобъектом долгосроч ныхцеленаправленных усилий. На 20 летбыла рассчитана крестьянскаяреформа 1861 года - с разбивкой напервое и второе десятилетия.Столыпин тоже с самого началазаявлял: я могу решить российскиепроблемы, но дайте мне 20 лет мирнойжизни, быстрее не получится. На двепятилетки была рассчитана исоветская индустриализация.

Я не пытаюсь здесь датьсколько-нибудь полное изложениепроблем экономики переходногопериода. В этом случае надо было бызатронуть вопросы налогообложения,социальной защиты и т. д. У менясейчас иная задача. Первое:показать, что модель переходногопериода определяется модельюбудущего устройства российскойэкономики. И второе: речь должнаидти именно об особой моделипереходного периода, российской.Потому что Россия осуществляетпереход к постиндустриальномуобществу не от стадииимпериалистического капитализ ма,и не от стадии слаборазвитогокапитализ ма, и не откапиталистической колониальнойстраны, а от стадиигосударственного социализмавоенно-промышленного типа.Следовательно, для переходногопериода нашей страны необходима иособого типа модель экономики.

Но проблема плана и вообщереализации российской моделипереходного периода - это ужеобласть государственногомеханизма, государственногоустройства России переходногопериода.

Поэтому одна из центральныхпроблем переходного периода -выработка долгосрочного планапреобразования страны.

Но у нас в России пока еще нетдействительно независимых блоковэкономики. Поэтому нет иэкономической независимостиграждан от государства: дажешахтеры с шахт
"самый интересный журнал Наука и жизнь " ? 8, 1997.

Развитие российской демократии _Р оссия приняласледующую идею: переход
к постиндустриальному обществу вчасти устройства государствапотребует демократии. И хотя опытвсех стран выявляет массуособенностей в устройствегосударства (в ФРГ и Японии стоялаамериканская армия, в Корее или вЧили были режимы военнойдиктатуры), теоретически вывод одемократии вполне возможен и, болеетого, желателен. Плюрализмэкономики хорошо сочетается сдемократическим устройствомгосударства, так как демократия -эффективная форма взаимодействиянезависимых членов и структуробщества.

У нас возник своеобразныйгосударствен ный механизм.Примерно треть государственноймашины функционирует всоответствии с демократическиминормами. Еще одна треть вопросоврешается в традицион ных старыхсоветских формах закулисных,подковерных взаимоотношений. (Сампо себе элемент"подковерности" есть в любойбюрократической машине. Но он у насимеет слишком большой удельный весв соответствии с наследием итрадициями нашего прошлого строя.)И, наконец, еще одна часть, котораяпротиворечит и нормальномуфункционированию, и подковерному.Эта третья часть являетсякриминальной, антизакон ной.Опять-таки криминальный блок естьпри любой бюрократической машине,но у нас он сейчас - один из базисныхэлементов государственногомеханизма, одна из несущихконструкций.

негосударственного секторапретензии по зарплате предъявляютгосударству, а не администрациишахт.

Посмотрим, каким былогосударственное устройство Япониипри переходе к постиндустриализму.Примерно 20 лет Японией правила однаи та же партия - либерально-демократическая. Регулярно проходиливыборы, многое менялось, ноустойчивость руководства ипроводимой линии сохранялась. А вФРГ более 10 лет страной правилиАденауэр и его партия. Здесь тожебыла возможность реализоватьединую линию, обеспечитьпреемственность. В Индии партияИндийский национальный конгрессбезраздельно правила странойпримерно 15 лет, несмотря нарегулярно проводившиеся выборы.

Первоочередная задача - сделатьпервую треть преобладающей,господствующей, вторую оттеснитьна второстепенную роль, а третьюсделать антизаконной. Но этогоможно достичь, только изменивэкономику. А чтобы она изменилась,государственный механизм долженжить не в себе и не для себя, апомогая решать задачи переходногопериода.

Именно такой устойчивости у наснет и в помине. И в этом основнаяпроблема государственногоустройства России переходно гопериода. У нас возобладала идеясоздать для России конституцию потипу США - "на века". А намсейчас нужна конституцияпереходного периода.

В иных странах был другой вариант.В Чили, Греции, Южной Корее, наТайване функционировали военныережимы. Они и создавалиустойчивость на 10-15 лет, чтопозволяло последовательноосуществлять комплекспреобразований. И в демократическом и в диктаторском вариантесухой остаток был один и тот же:устойчивая власть, способнаяреализовать долгосрочные планыреформ.

И, наконец, еще одно следствиевыборов. Это изменениеполитических ориентиров. В ходевыборов и руководители, и партиивынуждены были вспоминать оневыплаченных зарплатах, о пенсиях,о десятках других проблем, близкихи важных для избирателей. Об этихпроблемах, скорее всего, невспоминали бы, если бы не выборы. Ивообще выборы стимулировалиперемены, которые в других условияхвозможно затянулись бы на долгиегоды, а может быть, вообще бы непроизошли.

В 1995 и 1996 годах прошла сериявыборов. Они означали для Россиигигантский шаг вперед в развитиидемократии. Впервые в своей историиРоссия выбирала не толькодепутатов парламента, но иисполнительную власть - президента,губернаторов. Что дали эти выборы?Прежде всего они решили оченьважную проблему, которая всоветской сис
теме была трудно решаема, - сменукадров руководителей: былозаменено не менее 50% губернаторов,то же - с составом депутатов. Такогорода темп замены кадроворганизовал в тридцатые годыСталин, но то был первобытный методфизического уничтожения однойчасти бюрократии другой. Анормального, цивилизованногообновления аппарата мы не имелиникогда. В этом, кстати, - одна изпричин тупиковости строягосударственного социализма. Сменакадров - прогрессивный фактор, дажеесли в результате ее приходятиногда более слабые люди.Перспектива потери руководителемсвоего поста заставляет работатьэффективнее - само по себе это ужеочень важно. Второе обстоятельство.Произошли изменения в соотношениисил партий. В-третьих, даже в техслучаях, когда прежнийруководитель снова побеждал навыборах, его окружение менялосьрадикально, и менялась командаруководителя. Президент послевыборов сменил команду практическина две трети, а если брать егоближайшее окружение - то почти на100%.

Государство переходного периода _В советской системеправящей партией
была КПСС, составлявшая почисленности примерно 10% населения(плюс комсомол, плюс профсоюзы).Такой была формальная базаруководившего странойбюрократического аппарата, притомчетко организованная.

Поэтому, я полагаю, что в Россиисделан шаг, и шаг очень большой, вразвитии демократии. Хотябесспорно не все проблемы еерешены, более того, некоторые из нихдаже обострились.

Подсчитав число голосовавших запобедителей во всех ветвях власти,следует сделать такой вывод: какпредставительная, так иисполнительная власти в лучшемслучае опираются на поддержку неболее, чем четверти населения.Парламент страны в целом получилменьше половины голосов населе
"самый интересный журнал Наука и жизнь " ? 8, 1997.

А что сейчас? Возьмем для примерапоследние выборы - выборы депутатаДумы в округе. Явка избирателей -достаточно 25%. А чтобы бытьизбранным, достаточно получить 50%голосов явившихся, то есть 12,5%избирателей своего округа. Но это влучшем случае. Известно, что частьдепутатов нашей Думы представляюткуда меньший процент избирателейсвоих округов - 7% и даже 5% (особенно,если избрание состоялось послевторого тура). Схожая картина и вСовете Федерации.

В такой ситуации говорить опредстави тельной демократии вРоссии очень трудно. Факт есть факт:как и после октября 1917 года, странойруководят люди, представляю щиеменьшинство населения. Конфликтвласти с большинством населения вданной ситуации заранеезапрограммирован.

ния. Имеем ли мы право утверждать,что он представляет всю страну?

Исключительно важна и ужеупоминавша яся проблемаустойчивости власти. Последемократических выборов власть, поидее, должна стать болееустойчивой. Потому что выборы даютнаселению возможность выбирать,отстранять и т. д. Власть как быкорректируется в соответствии снастроениями общества. В России жеситуация после выборов напротивобострилась. И вот почему.Руководители наших регионов -губернаторы - после избранияполучили большую независимость отфедерального центра России. Теперьих не назначили сверху, их выбралисами регионы. Если к этойвыборности добавить депутатскуюнеприкосновенность губернаторовкак членов Совета Федерации, томестный руководитель во многомпрактически вышел из-под контроляцентрального руководства страны.Для какой-нибудь небольшой странытипа Швейцарии это не бог вестькакая проблема. Но для такой страны,как Россия, где Приморский крайближе к Китаю и Японии и куда те илииные комиссии из центранаведываются не чаще раза-двух вгод, ослабление зависимостиместной власти от центра можетстать исключитель но серьезнойпроблемой.

Вопрос об усилениипредставительности, на мой взгляд,можно бы решить достаточно просто.Существует немало стран, где явкана выборы попросту обязательна, гдеуклонение от выборов означаетденежный штраф для того, кто неголосовал. Абсолютно необходимо и унас ввести обязательную явку наголосование. А пока мы живем всистеме, где и баллотирующиесядепутаты, и губернаторы объективнозаинтересованы в том, чтобы навыборы пришло меньше избирателей:меньший массив избирателей легчеобработать. При обязательнойстопроцентной явке ситуациякоренным образом изменится.Критерием для определенияпобедителя на выборах может статьвеличина в 50% от голосовавших.

Проблемы устойчивости вертикаливласти мировой практике известныдавно. В какой-то мере здесьинтересен даже опыт ста
рой России. В Москве и другихгубернских городах до революциибыло две власти. Одна властьместная - выборная: городскойголова. А вторая власть -назначенная сверху:генерал-губернатор города. Они другс другом и уживались, и работали.Местная выборная властьзанималась, прежде всего, темиденьгами, которые она же собирала ввиде городских налогов.

Вот почему проблема вертикаливласти для устойчивости Россиисейчас становится первоочередной.Устойчивость ослабла и с точкизрения временного фактора. Срокпребывания губернаторов на местахограничен четырьмя годами, и такойкороткий срок тоже действует какфактор дестабилизации. Еще не былокаких-то серьезных столкнове нийцентра и мест, но их не труднопрогнозировать. Тем более уже естьв Приморье случай с Наздратенко иЧерепковым, есть история сРеспубликой Коми. Нельзя исключить,что Совет Федерации можетпревратиться в силу, котораясущественно затруднит работуфедерального центра.

Не менее существенна проблемасоздания демократическогомеханизма третьей власти, судебной.Пока еще третья власть отнюдь несамостоятельна. Как и в советскоевремя, эта власть зависит от двухдругих властей - чаще всего отисполнительной. И борьба междудвумя властями за захват этойтретьей власти идет постоянно.Например, вопрос о том, кто станетчленом конституцион ного суда,решает не сама третья власть. Врядли это можно признать нормальным.

Я думаю, что создание двух систем,двух каналов управления на всейтерритории России - выборный главаадминистрации и назначенный сверхугубернатор - вещь неизбежная. Вкаждом субъекте федерации будетгенерал-губернатор (как его назвать- неважно), который будет не"информато ром", как сейчас(условно говоря, доносчиком поповоду того, что там на местепроисходит), а авторитетнымпредставителем президента, имеющимв своем подчинении важные блоки:части армии, которые расположены наэтой территории, части внутреннихвойск, федеральную полицию,налоговую инспекцию и десяткидругих федеральных инстанций наместах. Важная опора его власти -федеральная собственность в данномрегионе. Сегодня возникает многопротиворечий и когда федеральнымимуществом начинают распоряжатьсяместные власти. Действительно,зачем сохранять федеральнуюсобственность, если реально мы еепотом передаем в управлениепредставителям местнойадминистрации?

Проблема популизма _Е сли говорить о самойглавной, самой су-
щественной проблеме государствапереходного периода, то она состоитв том, что действующая у нас формадемократии является вариантом,который называют популистскойдемократией - всеобщее равенство вправе голосовать. Это тот вариантдемократии, который развился в миретолько после 40-х годов. И развилсяпод мощнейшим
"самый интересный журнал Наука и жизнь " ? 8, 1997.

Когда-то я смотрел проектправовой реформы Временногоправительства. Там былопредусмотрено два начала, и этиначала мне очень нравятся. Нанижних уровнях судей выбираетнаселение. И уже сами судьиизбирают судей следующих уровней -города, губернии и т. д. И вот эти дваначала - право населения первичноизбирать третью власть исамостоятельность третьей властина других уровнях, на мой взгляд,должны стать отправной точкой вэтом вопросе и сейчас. Иначе мыникогда не создадим никаких системнастоящего контроля, и вместоподлинной борьбы с преступностью икоррупцией будет политиканство.

Когда-то даже в такойдемократической стране, как США,была масса разного родаограничений на участие в выборах (яне напоминаю о том, что почти столет американская демократия вообщеустраняла негров от выборов). Еще вначале нашего века в США былилишены голоса женщины. В другихстранах голосовать имели правотолько налогоплательщики. Был иимущественный ценз. Был и цензпроживания. Смысл ценза, например,"налогоплательщик" понятен:если власть живет на налоги, то ее иформируют только те, кто эти налогиплатит.

воздействием социалистическоговызова, который давил накапитализм, заставляя егоприменять ряд форм, присущихгосударственному социализму. В томчисле и принцип участия всехизбирателей в выборах. Этот виддемократии (все голосуют)утвердился только после второймировой войны, когда для основноймассы населения был достигнутдостаточно высокий уровень жизни.

Так почему же мы взяли за основудемократии популизм? Ситуация быласледующая. Никакого иного способаотстранения коммунистическойпартии от власти, кроме как путемвывода на улицы сотен тысяч людей,не было. Поэтому апелляция к массами популизм были единственнымспособом начать преобразования. Ноза этот результат, за эту"эксплуатацию" популизмасейчас мы уже платим. Платим преждевсего тем, что в ряды избирателейвошли слои общества, которые всееще экономически зависимы.Голосуют и те, кто по разным другимпричинам мало подготовлен ксамостоятельным решениям.

И вот этот вид демократии, которыйна Западе стал итогом развитияобщества - к высокому уровню жизни,к гарантиям прав человека, у насвзят как исходная точка. Хотяглавного его условия -гарантированногоудовлетворительного уровня жизниизбирателя - еще нет. Нет и другогоусловия - независимости основнойчасти избирателей от государства.

Если мы проблему популизма нерешим, мы столкнемся с оченьсерьезными трудностями вреализации программы российскихреформ, после того как мы еесоставим. И фактически мы с ними ужестолкнулись на предыдущих выборах,когда более реальными кандидатамив президенты оказывались не авторыдействительно альтернативныхпрограмм, а политики, основнымиаргументами за избрание которыхбыли именно популистские доводы.

Эпоха реформ неизбежнопредполагает, что в начале путиновое всегда в меньшинстве. Кто жебудет за него голосовать? Как емупобеждать в условиях системы: одинчеловек - один голос? Историяконфликта нынешних фермеров ибольшинства жителей села - болеечем поучительна. Демократия тутстановится удобным инструмен томподавления фермеров. Словом,известная шутка о том, что в Россиина выборах побеждает тот, кто, послеВероники Кастро, больше всегонравится бабушкам, сидящим утелевизора, - далеко не шутка.

На данном этапе развития страныпопулистскую демократию надосохранить в полном объеме только внижнем звене управления: на выборахместных глав администраций иместных советов (муниципалитетов).Уже на среднем - региональном -уровне должна сложиться какая-тосистема выборов на базе выборщиков.Тем более такая система должнасуществовать при выборах высшихорганов власти, особеннопрезидента.

Но даже при благоприятных выборахмы все равно не получимустойчивости власти, нужной дляэпохи реформ. Мы все равно получимлидера, который правит четыре годаи все время думает о следующемсроке выборов. Но и за два срокалидер в принципе не в состояниидействовать по меркам десятилетней- и тем более двадцатилетней -программы реформ. Без нужной дляперспективной программы реформдолгосрочной устойчивостиневозможно работать не толькопрезиденту, но и парламенту. Безобеспечения устойчивостиневозможно и твердое,последовательное руководствоисполнитель ной власти на местах врамках принятых законов.

Мне кажется, что применительно и кнашим условиям нужно думать очем-то похожем. Избирать президентадолжен своего рода Собор, частьюкоторого будут, конечно, и депутатыобеих палат Федерального Собрания.

Вариант: президента избираетпарламент - мне кажется опасным.Прежде всего потому, что сампарламент недостаточнопредставителен. Но в то же время ипрямые выборы президентанаселением - не лучший вариант.Следовательно, нужно искатькакое-то среднее решение, сходное стем, которое было опробовано вРоссии еще в XVII веке. В кризиснойситуации начала XVII века Россиявыбрала царскую форму управления.Именно выбрала. И первого царя,Романова, избрал Собор.

Надо отменить и популистскийзакон о департизации, потому что онсейчас просто мешает работе. Онпротиворечит одной из важнейшихзадач - формированию коалиционногоправительства России. Как можносформировать коалиционноеправительство, если представителькаждой партии, входя в него, долженотказаться от своей же партии ипровозгласить свою независимостьот нее? Так было и с Тулеевым, и сКовалевым. Сразу же их партииперестали считать их своими, а себяисключили из участниковправительства. Министр же заявляет,что кроме себя никого вправительстве не представля ет. А вкоалиционном правительстве егочлены должны на самом делепредставлять линию своей партии.

При этом надо изменить иполномочия избираемого такимобразом президента. Он должен бытьне главой администрации страны, аглавой именно государства. Иизбираться не меньше, чем на семьлет. И обязатель ны серьезныеограничения по числу претендентов.

ле следующего века - сохраниться вряду великих держав, перейти кстрою постиндустриальногообщества. Чтобы решить эту главнуюпроблему, надо отбиратьсоответствующие формы демократии.Мало кого в России устроит вариант,при котором у нас будетдемократическая по мировымстандартам государственнаясистема, но Россия будеттретьеразрядной страной.

Формы демократии не падают с неба.И не существуют вне времени.Главная проблема России впредстоящие годы и в нача
"самый интересный журнал Наука и жизнь " ? 8, 1997.

Надо ясно представлять, чтопереходный период будет длительными с достаточно тяжелой жизнью. И вовремя этого длительно го периода,особенно на первых этапах,регулярные голосования ничего немогут дать кроме сведения счетовтеми, у кого пока ничего нового непоявилось в жизни, поэтому она всееще нелегкая, с теми, кто началчто-то делать, изменять и потомуживет лучше.

За пять лет мы накопилизначительный опыт в областидемократии, и этот опыт позволяетсделать вывод: в России назрелвторой этап мероприятий,касающихся совершенствования ееКонституции. Необходимо найтиформы для этого процесса. Или сновасозвать Конституционное совещание.Или что-то другое. Но этот процессуже пора начать. Все факты говорят отом, что пора делать выводы изнакопленного опыта. Нельзя брать заобразец США, где на двести летсоздали из конституции идеал. Намближе модель Франции. Там уже пятаяреспублика с пятой конституцией. Астрана нормально живет ипроцветает.

* * * И еще несколько слов, подводяитоги. У нас нет серьезнойопасности того, что к власти встране придет самовластныйпрезидент. Российская бюрократияперемелет любого президента, онаимеет огромный опыт в этой области.Поэтому больших опасений на этотсчет у меня нет. Но есть другая,действительно серьезная опасность.Значительная часть российскойбюрократии основные свои доходывсе еще связывает не спредпринимательством, не с ростомэкономики, а со своим местом виерархии. Между тем, пустьизвращенно, даже в советское времялидеры бюрократии отвечали запроценты роста производства,выполнение планов и т. д.

Все мы знаем, что если ремонтируютквартиру, то неизбежен период,когда все грязно и жить в нейтрудно. Но иначе квартиру никогдане отремонтировать. Точно так же и вРоссии. Если мы решили ее отремонтировать, то надо быть готовыми копределен ным лишениям. Аполитическая система наша к ним неготова, она, наоборот, поощряетостановки процесса в самом начале,при первых же трудностях.

Главный вывод: нужна российскаямодель будущего; нужнадолгосрочная программапереходного российского периода кнему; нужен механизм демократии,способный реализовать неабстрактные идеи демократии илизарубежные модели демократии, аименно свою, российскую программу.

Когда-то, будучи мэром, я провелопрос среди высших московскихчиновников: кто собираетсяпереходить в бизнес из аппарата?Сразу готово было перейтипроцентов 10, процентов 70 собиралосьпереходить постепенно, и толькопроцентов 20 сказали, что они несобираются ни при каких условияхпереходить, бизнес их неинтересует. Но если
бы сейчас провести такой опрос, яуверен, что 90% московскихчиновников ответили бы так: хотимостаться чиновниками. Это означаетсамую главную, самую серьезнуюопасность для страны. Самойпрестижной, самой главной областьюявляется не та область, где строят исоздают, а та, где "стригуткупоны" и делят.

Будущее у России есть,возможности для нормальногоперехода к нему тоже есть. Сегоднявсе зависит от нас самих, от нашейготовности еще раз оторваться отчастных дел и подумать об общихпроблемах страны.

Я очень надеюсь, что четыре годанового президентства позволят всеэти задачи спокойно решить: и планыразработать, и Конституциюизменить. К сожалению, первый годпрошел, а мы все еще живем не подфлагом стратегии перспективразвития страны, а по стратегиитекущего выживания.




"самый интересный журнал Наука и жизнь " 8, 1997.