Н. КОРЕПАНОВ, научный сотрудникИнститута истории и археологии
Уральского отделения РАН (г. Екатеринбург).

Самая дорогая, самая яркая жемчужинаГосударственного архива Свердловской области(ГАСО) - фонд Уральского горного управления.Накопленные за 200 лет, с начала XVIII века, документыизучали уже несколько поколений историков. Но,как говорят сами исследователи, фонд горногоуправления, знаменитый 24-й фонд ГАСО, никогда небудет "выработан" до конца. История рудникови заводов на огромной территории - от Волги доАмура, подчинявшихся управлению, еще не разпоразит воображение потомков. И множество имен,всем известных и всеми забытых, еще предстоитузнать по-настоящему. Эти люди заслужили нашублагодарную память, ибо сделали Россию великойдержавой.
Есть в 24-м фонде уникальные документы олегендарной 2-й Камчатской экспедиции ВитусаБеринга, открывшей пролив между двумя частямисвета - Азией и Америкой (одних только писемсамого Беринга здесь хранится более двадцати!).Судьба этой экспедиции оказаласькрепко-накрепко связанной с Уралом, ибо егомастеровые стали надежными помощникаминеутомимого командора.
Из частных писем, служебных записок, рапортов,посланий в Сенат удалось восстановитьмалоизвестную страницу в истории экспедиции - осоздании и деятельности близ Якутскажелезоделательного завода, первого в миреметаллургического предприятия, возведенного навечной мерзлоте в 30-х годах XVIII столетия.

На Урале про Беринга и его экспедицию узналиеще летом 1731-го, когда доставили в Екатеринбургуказ из Берг-коллегии: "Разыскать крестьян, неразучившихся складывать малые ручные доменки,плавить в них руду и из полученных криц коватьчто-нибудь полезное". И вот собрали вЕкатеринбурге десяток умельцев, расспросили обих искусстве, опробовали привезенные каждымкрицы из старых запасов и выбрали троих.Погрузили их с женами и детьми на подводы и поднадзором двух солдат, "чтоб неутекли с дороги", отправили за тысячи и тысячикилометров от родного дома - в Охотский порт.

Якоря, чугунные и медные котлы, запрошенныекомандором Берингом для 2-й Камчатскойэкспедиции, надлежало отлить в Екатеринбурге, апушки - рядом, в Уктусском заводе. Но что-то вУктусе не заладилось. От худых ли руд или отнедосмотра мастера чугун не вышел. Тогда вОбер-бергамте вспомнилио Каменке, что ниже по течению Исети, где рудапомягче, и в августе откомандировали тудапушечного мастера, снабдив его свинцовой доскойс насеченными для клейма словами: "Каменскийзавод, 1733". И строго наказали к концу осени, какпроследует из Санкт-Петербурга господинкапитан-командор Беринг с командой, отчитаться отом, что сделано. Заказ контролировал личноВиллим Иванович Геннин, тогдашний Главныйкомандир горнозаводского Урала. Все былоисполнено точно в срок (спустя два века археологиобнаружат на Командорских островах пушки с клеймом Каменского завода).

В мае 1732 года Сенат распорядился построитьспециально для экспедиции малыйжелезоделательный завод на Ангаре или околоЯкутска - на выбор: где разведаны руды и народкое-что смыслит в горном деле. А это значиловозвести речную плотину - сердце всякого завода -и домну, при плотине поставить молотовую фабрикудля расковки криц в железные полосы, и то, радичего все затевается, - якорную, фурмовую, кузню.Генералу Геннину предписывалось успетьпозаботиться о заводе до приезда Беринга.

В нашей истории много действующих лиц, ноначать стоит именно с этих крестьянских имен,сохраненных до нынешних дней архивнымидокументами: Афанасий Партин, Патрикей Щетникови Василий Кокташев. Они были первыми посланцамиУрала к Витусу Берингу. А отправили их напобережье Тихого океана по той причине, что, каквсякой серьезной экспедиции, 2-й Камчатской необойтись было без железа, без кованых и литейныхприпасов. Беринг сам предложил запасатьсяжелезом как можно ближе к месту, а не тащитьмногие сотни пудов через весь континент. ИменаПартина и Кокташева исчезли во мгле времени. Авот Патрикея Щетникова мы еще вспомним.

Решили, что мастеров - плотинного с молотовым -даст Бурцев, он же выберет место новому заводу ипримет его под свою команду. С Урала же к немупослать набираться опыта кого-нибудь из молодыхшихтмейстеров и доменного мастера, многократнопроверенного в деле. Они же повезут и боевойколотушечный молот на 12-15 пудов, отлитый исобранный в Екатеринбурге.

Генерал и его помощники собрались для решениядела в Обер-бергамте. Якутск из-за дальностиместа отвели сразу. Про Ангару знали: недалекоНерчинский среброплавильный и молотовой завод, итем заводом командует заводской комиссарТимофей Иванович Бурцев, опытный горный офицер,54-х лет, прежде он командовал в Алапаевскомзаводе, поднимал сгоревший Уктусский, в 1723 годуприискивал место Екатеринбургу, "и тезаводские дела ему познатны".

В молотовой фабрике ставилось под колеса сразуи по пять, и по семь молотов, а то и больше; всегоза плотиной устраивали по три-четыре молотовыефабрики. Иногда меньше. И если, напомню, сердцемстарого уральского завода была плотина, топульсом его - бой боевых молотов. Завод считалсяпостроенным в тот день,
когда в плотине отпирали ларевое окно и подеревянному желобу-ларю начинала энергичнобежать на колеса прудовая вода. Когда жепересыхал или промерзал пруд и, дернувшисьпоследний раз, замирали молоты, вставал тотчас ивесь завод, а мастеровых и работных людейотпускали до лучших времен на свое пропитание.



Итак, доменного мастера выбрали на Каменскомзаводе - Якова Аистова, за шихтмейстера взялитолько что вернувшегося из полугодичногоотпуска московского дворянина АлександраСоловьева, машинного ученика. Аистов имел вбиографии запущенную домну, Соловьев ничегоособенного пока не сделал и в горного офицера емуеще предстояло вырасти.

Вообще в XVIII веке, с которого началось большоегорнозаводское дело в России, с трогательнойзаботой говорили о разных заводскихприспособлениях, одушевляя грохочущиемеханизмы. Попробуйте, скажем, придумать нежныеслова про домну! А Главный командир Геннин такнаписал однажды в официальном приказе: "Домнаподобна источнику или ключу - ежели добрая вода,сиречь чугун, из нее не течет, то у всех фабрикхудой плод родится. И надлежит так, например, какдобрая мать водится ласкою с детьми своими, так ис ними, домнами".

18-го прибыли в Тобольск и, дождавшись снега, позимнику отправились на Ангару. В декабредобрались до Иркутска, и Александр Соловьевпоехал в Нерчинский завод. 2 января нового, 1733,года он вручил пакет от Главного командиракомиссару Бурцеву, поступая под его команду.

2 сентября (все даты даются по старому стилю) 1732года Соловьев и Аистов присягнули Обер-бергамту,поцеловали, как водилось перед всякими крупныминачинаниями, крест в церкви Святой Екатерины и всопровождении драгуна и нескольких работныхлюдей, следовавших до Тобольска, отбыли на пятиподводах из Екатеринбурга к Нерчинскому заводу.Везли тринадцатипудовый молот, наковальню,пятник и три фурмы. Все вместе - почти полсотнипудов.

21 августа нарядили полсотни крестьян копатьруду, 29-го закопошились на мельничной плотине,ожидая вскоре плотинного мастера изЕкатеринбурга (своего у Бурцева в Нерчинске ненашлось). Плотинного мастера звали ПетромБронским. Вместе с ним прибыл новоназначенныйуправитель (вместо заболевшего Бурцева) ПрокофийМаркович Столов, прапорщик изтобольских боярских детей. В 1725 году онкомандовал в Каменском заводе,освидетельствовал несколько медных приисков,неоднократно ездил по важным делам доПетербурга. Перед отъездом в Сибирь Главныйкомандир Геннин вручил Столову медную гербовуюпечать - "Ея Императорскаго ВеличестваАнгарского заводу", управительскую инструкциюи личный приказ: сыскивать между делом мамонтовыкости, изумруды, деревянных идолов и "прочийкуриозитет". (Отрывок из письма П. Столова обэтом поручении "самый интересный журнал Наука и жизнь " напечатала втретьем номере журнала за 1991 год.)

Как сошел снег и подсохло, стали подыскиватьместо. Ездили втроем - Бурцев, Соловьев и Аистов -и солдаты из Иркутска. Поднялись вверх по Ангарена 70 верст и на правой руке вышли на речку Тельму.В четырех сотнях саженей от Ангары, как по заказу,нашлась излучина с запрудой, а при ней - заимкаместного служивого человека: мельница, кожевня,пивоварня, амбары, зимовье работным людям.Невдалеке жители добывали руду. Бурцев оценилречку: если достроить мельничную плотинку, то,пожалуй, вздымет имеющийся молот. Оценил, ноосторожно, и руду: "Годна, токмо в тонкостьзнать не можно, много ль имеется и на сколько лет будет". Уже шел июль, ана Урале заводы заводят с мая по октябрь.Спросили у служивого, почем все хозяйство. Вобщем, ударили по рукам. Вот, собственно, и все:быть Тельминскому заводу.

17 ноября 1733 года, на десять дней опоздав кдесятилетию пуска здешнего завода, а значит, и кюбилею молодого города, Беринг приехал вЕкатеринбург. Гостей разместили по лучшимобывательским квартирам и чествовали наторжественном обеде в Главном командирском доме.Полторы недели бесплатно топилась торговая баня,а вечерами сходились в квартире старшегомолотового мастера, англичанина, но российскогоподданного Йохима Рамфельта, давнего, еще поОлонецкому заводу, соратника генерала Геннина.Здесь обычно гуляли местныеиноземцы-контрактеры, здесь, на границе Европы,звучало сочное немецко-шведское наречие,приправленное, как солью с перцем, русскими ианглийскими словцами - энергичный и резкий язык"горных людей", первыхграждан единой Европы, от Атлантики до Урала.

Тем временем команда Беринга двигалась кЕкатеринбургу, и в Обер-бергамте с сентябряначали получать письма командора. В сентябре жеуправитель Ягошихинского завода капитан ЮханБерглин, встретив у камских берегов экспедициюна шести судах, устно уведомил командора: генералГеннин надеется на знакомство, к тому же кое-чтонадлежит уточнить по Ангарскому заводу (имелся ввиду завод Тельминский). "Как так, поАнгарскому? - удивился Беринг. - Ведь до океана ещенемало тысяч верст".

Канонир вернулся с Ангары в июле 1734-го, привез"штучку" опытного чугуна из тамошних руд иизвестие, что сворачивают все дела, грузят молоти сей же час трогаются в Якутск. Слава Богу,большого строительства не успели затеять."Штучка" оказалась дрянь, никуда не годныйчугун. В Обер-бергамте даже взволновались, немного ли успели наплавить такого бросовогометалла. Но канонир побожился: самую малость и ниединого пуда в экспедицию не отправлено.

22 ноября Беринг и Геннин сочинили совместноепослание в Сенат: если Ангарский завод ужепостроен, "тем быть так для пользы тамошнегонарода". Но молот колотушечный необходимо всеже доставить к Якутску, где и ставить малый завод,ибо возить железо с Ангары до Лены посуху, а далеесплавлять три тысячи верст - прямой убыток казне.Литейные припасы - котлы, якоря и пушки - ужеготовы, спасибо Каменскому заводу, а значит,домны на новом месте не ставить и обходитьсяручными печками. Тот же текст, слово в слово,Главный командир направил с местным канониром наАнгару. А экспедиция Беринга по легкому зимнемупути взяла курс на Тюмень. Европа осталасьпозади, на горном стыке с Азией, а стыкуется лиАзия с Америкой, еще предстояло уточнить...

...Спустя ровно год со дня "зачинания" наТельме, 28 августа, команда Столова достиглаЯкутска, благополучно довезя молот с пятником инаковальней. Команда эта - два управителя,подъячий Федор Сургутский, шесть мастеровых(среди них Аистов и Бронский и четверо отНерчинского завода), 20 ссыльных из Иркутска.Сплавлялись по Лене медленно, в каждомприбрежном остроге стояли по несколько недель,надеясь получить письменное указание откапитан-командора.



Разведанную руду брали близ Якутска - по речкеБотоме и повыше ее, по речке Столбовке, в горах - в"столбах". Монахи соседнего Покровскогомонастыря плавили руду в малых печках. Леса здесьросли, как ни странно, "сызредка", аближайшие к Якутску малые реки - Ботома, Тамга иСола - зимой промерзали до дна, летом пересыхалидосуха, оставляя затоны.

В январе нового, 1735, года в Якутск под конвоемдоставили Йохима Рамфельта (мастер Йохим не раз,очевидно, пожалел тогда о своем российскомподданстве), сосланного за некие"продерзости",
о которых вызнала Московская тайная канцелярия.Но привлечь к заводскому делу такого сосланногобыло резонно: мастером он считался настоящим идаже с искоркой. А Якова Аистова - заненадобностью строить домну - отпустили домой.

К июню утвердились: завод будет на речке Тамге.

Мастер Бронский все чаще говорил о Тамге, аголос плотинного мастера стоил несколькихмнений. Сказал он о том же и в присутствииСоловьева и Беринга на Якутском съезжем дворе,где временно вершились заводские дела, на тотмомент важнейшие для экспедиции (вскоре послеподконвойного Рамфельта прибыл Беринг со своимилюдьми). А затем подоспел указ из Екатеринбурга овызове в столицу Столова и произведенииАлександра Соловьева в горные надзиратели сназначением в командиры нового завода.

Добытую руду сплавляли до Тамги плотами. Сперваплавили ее в монастырских печках, потом, еще допуска молота, появились свои печи и при них трикричных мастера. Один из трех - Патрикей Щетников,старый знакомый с Каменского завода, приехавшийв Тамгу из Охотска, где расположилась, говорясовременным языком, база экспедиции. С весны 1736года железо от завода стал принимать шкиперэкспедиции Дмитрий Коростелев.

Глины, столь нужной при строительстве плотины,здесь было мало, зато даже на небольшой глубине -вечная мерзлота... Но так или иначе совместнымиусилиями ссыльных из Иркутска и Якутска крестьянЯкутского уезда и матросов 2-й Камчатскойэкспедиции под непосредственным началомАлександра Соловьева завод - первый в миреметаллургический завод на вечной мерзлоте - 23сентября 1735 года был пущен в ход.

... Все знают блестящих морских офицеров скортиками, в XVIII веке - еще и в напудренныхпариках, а кто знает горных? От горных офицеров нетребуют героических поступков, поднимающих наподвиг подчиненных. Горным офицерам должно былостроить заводы и отчитываться по расходам. Угорных офицеров скверный характер исамостоятельность во мнении, они сухи вобращении и сразу же на первом году службызабывают суетную манерность, чинопочитание имногословие светской жизни. Горные офицеры десятилетиями не видели родных. Ктридцати годам горный офицер имел за плечамипостроенный завод, поднятый рудник илипроведенный до Петербурга караван с металлом. Ктридцати годам горный офицер бывал жестокооштрафован за пьянство или руко-прикладство,сожительство с женой ссыльного или за прием наработу беглых.

В середине июля подъячий привез в Якутскзаводские книги и отнес к управителю. Соловьев,меж тем смертельно заболевший чахоткой, ужепросил причастия. Явился Беринг, привел двухэкспедиционных офицеров. Втроем полистали дела иникакой фальши в них не сыскали. АлександрСоловьев "чрез великую мочь при них закрепил(поставил свою роспись. - прим. авт .), а болеетого у него силы не стало". И 27 июля во второмчасу пополудни мартиролог горных офицеровпополнился еще одним достойным именем.

После смерти Соловьева командовалпроизводством, как умел, Петр Бронский. А темвременем Екатеринбург дважды намеревалсяпередать завод в ведомство экспедиции, чтобыизбавиться от разорительных хлопот."Невозможно, - ответствовал Беринг, - ибо сегогоду вешним временем отправляюсь со всеюкомандой в Охотский острог и наКамчатку". Письмо датировано весной 1737 года.

Демидовские заводы держались приказчиками,мудрыми, как старые лисы. Казенные заводы лежалина плечах таких вот горных офицеров...

А в декабре из Екатеринбурга на Тамгинскийзавод наконец приехал горный офицер Метенев и с 1января 1738 года заступил на должность заводскогоуправителя. Афанасий Метенев, коломенскийдворянин, 35 лет от роду, в горной службе - с 1723года, надзиратель припасов. Был отправлен в крайвечной мерзлоты с должности управителяСусанского завода, что на Среднем Урале, коемусам подыскивал место и строил. Но главным деломего жизни стал Тамгинский завод, который остался в историиотечественной металлургии скорее всего потому,что руководил им именно он, Афанасий ПрохоровичМетенев.

Нужда в металле более не держала экспедицию. Своеводской канцелярией она обговорила путь,каким крестьяне должны были доставлять ей раз вгод тысячу пудов полосового, баутного ичетырехгранного железа, скованного подтамгинским молотом, и в середине лета отбыла.

Итак, от завода требовались ежегодно тысячапудов металла для экспедиции, полтысячи - вЯкутск и Охотск, еще полтысячи пудов - на вольнуюпродажу. Масштабы, скажем, по тем временам весьманемалые. Метенев вникал в дела три месяца.Убедительно, как делалось на Урале, встряхнулзавод, подтянул где что распустилось. По своемуопыту он знал: заводу, чтобы устоять, требуютсятри вещи - школа, приписные деревни и "Божьимизволением" посланные руды - будь то железо,медь, серебро или золото. Получив отказ изЕкатеринбурга о школе, а из Якутска и Илимска оприписных крестьянах, Метенев понял, что будущеезавода - только в богатстве недр.И за всякий камешек, приносимый на Тамгу русскимикрестьянами, якутами и эвенками, Метенев сталнаграждать по красной цене, как за самую добруюруду, лишь бы зашевелился народ, лишь бы увлеклаего рудознательская лихорадка.



"Сего лета отправляемся в вояж в море дляисполнения порученной мне Экспедиции, гдесколько времени пробудем - неизвестно. Мне самомунад тем заводом смотрение иметь и вспоможениечинить никак невозможно, да и из всей командымоей достойного офицера определить некого. Ибовсе у своих должностей обретаются и будут со мноюв вояже". Это строки из последнего письмаБеринга в Екатеринбург.

В 1740-м Беринг в очередной раз - последний раз вжизни - уходил в море и снова отказался принятьзавод в свое ведомство. Потому-то, может быть, изнают немногие, что от этого человека на этойземле и в этой жизни остались не только великиегеографические открытия, но и завод, впервые вистории мировой металлургии построенный навечной мерзлоте и дававший продукцию в стольсуровых природных условиях.

В 1743 году завод обнесло вокруг вешнею водой. Оноказался словно на острове, обреченный умирать.Летом в Якутск прибыл капитан-командор Чириков иобъявил, что Сенат прекращает финансирование:"Экспедиции - конец".

Командора ждали два лета. Он не вернулся.

Только это уже другая история, о следующих 10-15годах Тамгинского завода скороговоркой нерасскажешь. Потому что придется вспомнитьякутское серебро, так-таки найденное в этихкраях, и золотую разведку в Колымских зимовьях,обернувшуюся потом открытием крупнейших вРоссии месторождений благородного металла, ипервую геологическую карту Камчатки,выполненную горным офицером Петром Яковлевым, итруды знаменитых саксонских лозоходцев Бахманаи Гаузы, которые небезуспешно осуществили поискруды вблизи Тамгинского завода... И за всеми этимизамечательными начинаниямистояли личность Афанасия Метенева, егонезаурядный характер, огромная воля и,безусловно, выдающийся организаторский талант.

На заводе имелись молотовая, два плавильныхамбара на 18 ручных горнов, якорная и кузня. Изавод не умер. Прежде всего благодаря умеломуруководству Метенева.

Но об одном сказать еще стоит.

И строго говоря, завод, которым командовалМетенев, уже нельзя называть Заводом Командора.

Как водится, новый начальник - ВасилийНикитович Татищев (во второй разоткомандированный руководить Уралом) начал сотмены распоряжений старого и запретил еще невведенную печать.

В 1733 году, когда о речке Тамге никто и неслыхивал, за месяц до приезда Беринга вЕкатеринбург, за год до своего отъезда с Урала,Главный командир Виллим Иванович Геннинраспорядился об единой печати для всех уральскихказенных заводов: "1) Вокруг ее близ краевнадписание - Ея Императорского ВеличестваУктусского или другого коего, завода; 2) в срединетой надписи к верху поближе - подобие птицы орлаединоглавого, имущего в кохтях лозу, показующую вгору, и над ним треугольник с сиянием, чтопоказует и значит имя Божие; 3) ниже того -воображение горы, и при ней человека с кайлом, ипри том же - фабрики с трубами и колесами; 4) кругомтого надписание - Божиим благословением сиеоткрывается".



Исследователю хотелось бы верить, что вопросов,на которые нельзя ответить, видимо, не так уж имного. Но вот один из них: откуда в начале 1750-х уТамгинской заводской конторы взялась печать стем самым рисунком? Когда Геннин писал свой указ,когда Татищев отменил его, никто не знал слова"Тамга". И все-таки случилось так, что именнотам, на Тамге, в самом дальнем и удивительномгорном заводе сохранился этот неприжившийсязнак горнозаводского Урала - будто символ тогоисторического мгновения, когда на запруженнойсибирской речке глубиной в два аршина впервыесошлись судьбы трех континентов...

Письмо Витуса Беринга о смерти АлександраСоловьева (27 июля 1736 года), который был управителем первого в мире металлургическогозавода на вечной мерзлоте.
 Отрывок из письма Витуса Беринга по поводууправления Тамгинским заводом (26 апреля 1740 года).
 Эскиз Тамгинского завода, выполненный в1737 году подъячим Федором Сургутским.
 Фрагмент плана Якутского уезда, где находилсяТамгинский завод (указан стрелкой). 1747 год.
 Печать Тамгинской заводской конторы. 1751год. Современный рисунок с оттиска.

Каменский завод. Гравюра 30-х годовXVIII века.
Уральский кричный (колотушечный) молотс верхнебойным колесом. Вторая половина XVIII века. Экспонат Историческогосквера в Екатеринбурге.




Словарь редких и забытых терминов Обер-бергамт - региональный орган управления горными заводамиУрала и Сибири. Учрежден в 1720 году, в Екатеринбурге - с 1723 года. Воктябре 1734 года переименован в канцелярию Главного правления Сибирскихи Казанских заводов. С 1893 года - Уральское горное управление. Главный командир - должность руководителя уральских казенныхзаводов в 1720-1781 годах. Крица - продукт железорудной плавки кричного горна (или "ручнойдоменки"). Полуфабрикат баутного (шло на изготовление болтов и гвоздей),полосового и т. п. железа, которое выковывалось под кричным, то есть колотушечным,молотом. Фурма - чугунная труба с раструбом для задувки домны. Шихтмейстер - чин горного офицера, соответствовавший прапорщику.С 1734 года также - "надзиратель припасов". Пятник - ходовое гнездо кричного молота. Ягошихинский завод - ныне город Пермь.