В серии "Жизнь замечательных людей" в издательстве"Молодая гвардия" к 200-летию со дня рождения А. С. Пушкина вышел двухтомникАриадны Тырковой-Вильямс. Читатели России хотя и с опозданием, но все жеполучили возможность прочесть замечательную работу. Автор книги "Жизнь Пушкина", Ариадна ВладимировнаТыркова-Вильямс (1869-1962), более сорока лет провела вдали от России.Неудивительно, что ее книга, первый том которой вышел в свет в Париже в1929 году, а второй - там же почти двадцать лет спустя, оставалась неизвестнойв нашей стране. А между тем это, пожалуй, наиболее полная и обстоятельнаябиография великого поэта. Ее отличают доскональное знание материала, замечательныйрусский язык и, главное, огромная любовь к герою, любовь, которую авторпередает своим читателям. Двухтомник награжден дипломом Международной книжнойвыставки, состоявшейся весной 1998 года в Москве. Предлагаем вниманию главуиз книги (в авторской орфографии). Из предисловия Олега Михайлова к двухтомнику "Жизнь Пушкина" Ариадна Владимировна прожила большую, полную драматических поворотов,исканий, увлечений жизнь. Самыми близкими ее гимназическими подругами былиВера Черткова, дочь обер-егермейстера, который смолоду увлекался идеямиГерцена и тайно привозил "Колокол", Лида Давыдова, вышедшая впоследствиизамуж за одного из первых русских марксистов М. И. Туган-Барановского,и Надежда Крупская, будущая жена В. И. Ленина. Из чего нетрудно представить,каких убеждений придерживалась в молодости Дина Тыркова. Под псевдонимомА. Вергежский она начала сотрудничать в провинциальной прессе. Ее фельетоны,обзоры, рецензии, рассказы привлекли внимание читателей. Все, что протестовало,звало к несогласию, к борьбе с "верхами", находило в душе Ариадны самыйгорячий отклик. На литературных ужинах, в кухмистерской, на углу Николаевскойи Кузнечного переулка, гремели речи всегда с политическим подтекстом. ТамАриадна Тыркова встречала Горького, Арцыбашева, Леонида Андреева, Брюсова,и здесь она впервые сама выступила публично, а вскоре от слов перешла кделу: приняла активное участие в организации "Союза освобождения".В эмиграции, где она оказалась после тюремного заключения, Ариаднапоселилась неподалеку от П. Б. Струве - основателя русского марксизма,который разошелся во взглядах с В. И. Лениным. Полтора года, прожитые Тырковойв эмиграции бок о бок со Струве, научили ее многому ("Это был первый курсполитических наук. Второй я прослушала в Центральном комитете кадетскойпартии, когда стала его членом", - вспоминала она).После провозглашения конституции 17 октября она возвращается в Россиию,где принимает деятельное участие в работе кадетской партии. После февральскойреволюции 1917 года ее избрали гласным в Петроградскую городскую Думу.К этой поре начинается ее отрезвление, отход от либеральных иллюзий, иона использует любую промашку своих левых противников, которые побаиваютсяее колкого языка. Вплоть до 1917 года Тыркова оставалась единственной женщинойв высшем органе партии конституционных демократов, что дало повод в правыхкругах пустить злую остроту: "В кадетской партии только один настоящиймужчина, и тот - женщина".Неудивительно, что после прихода к власти большевиков Ариадна Владимировнавместе со своим мужем Гарольдом Вильямсом в марте 1918 года выехала в Англию,где она принимается активно помогать русским эмигрантам. Философ и религиозныйдеятель С. Булгаков писал: "Приезжая в Лондон, мы, русские, знали, чтоу нас есть дом..."В Англии, где жили потомки Пушкина, Ариадна Тыркова-Вильямс познакомиласьс семейными архивами. В изгнании, вдали от России, писатели-эмигранты,кажется, острее ощутили, что значит для всех русских людей Пушкин. В атмосферелюбви, семейного тепла и одновременно кипучей гражданской активности АриаднаВладимировна начала работу над книгой "Жизнь Пушкина". В автобиографическомнаброске 1959 года она признавалась: "Счастливейшими днями моей жизни былите десять лет, которые я провела в "обществе Пушкина".Книга стала венцом творчества, делом всей жизни этой незауряднойженщины. Народную книгу о Пушкине удалось написать не поэту-книжнику илиученому-библиографу, но просто мудрой русской женщине, которая не чураласьучиться русскому языку у "новгородских баб" (как Пушкин - у московскихпросвирен)."Веселое имя Пушкин" - сказал Блок. Веселый талант Тырковой-Вильямспозволяет ей как бы интимно приблизить к читателю, без вульгаризации идешевой сенсационности, глубинное содержание личности и творчества Пушкина.Добавим: и этим выразить себя, свои сокровенные начала. Ариадна ТЫРКОВА-ВИЛЬЯМС. Служенье Муз не терпит суеты,Прекрасное должно быть величаво.Так в музыкально точной формуле определил Пушкин вечную обособленностьхудожника. В этих двух строчках, написанных в деревне в 1825 году, есть,быть может, предчувствие суеты, которая год спустя захватила его. В течениетрех лет - 1827-1829 годов - он писал мало. По-прежнему Пушкин был недосягаемыммастером русского слова, но служил ему урывками. Написал только одну большуюпоэму. Зато это была "Полтава".За шесть лет ссылки Пушкина жизнь в России резко переменилась. Конечно,только на тех верхах, к которым поэт принадлежал, а не в глубине. ДнейАлександровых прекрасное начало отошло в прошлое. Общенародная юношескаялегкость, всероссийское "все можем", которое так ясно слышится в письмахи воспоминаниях Александровской эпохи, даже в таких официальных историческихработах, как многотомный труд Михайловского-Данилевского о походах АлександраI, весь этот великодержавный размах, так гениально отразившийся в солнечной,торжественной поэзии Пушкина, - все это сжалось. Кончились праздники, пришлибудни, праздничные огни потухли.Из многолетних европейских войн Россия вышла победительницей. Потускнениежизни не было вызвано внешним поражением. Оно было следствием длившегосятолько несколько часов сражения на Сенатской площади, из которого никтоне вышел победителем. Правда, заговорщики были разбиты, зато доверие междувластью и думающими людьми было глубоко, надолго поколеблено. Еще Екатеринав своем наставлении наследникам писала: "Всегда государь виноват, еслиподданные против него огорчены". Это огорчение оставило глубокие раны.

Мировая поэзия есть сознательное, или бессознательное, отражение того,как поэт воспринимает космос, весь космос, от травы под ногами до далекойзвезды, от неприятностей денежных до блеска в глазах возлюбленной. Диапазонтворчества определяется тем, какую долю космоса может он вместить, какзвезда уживается с деньгами, "Граф Нулин" с "Годуновым". А также способностьюхудожника овладеть отрезком жизни, превратить, подчинить его себе, провестичерез свое вдохновенье или через свою мозговую лабораторию дела человеческие,малые и большие. Пушкин в эти, для его творчества менее обильные годы,нашел новые отрезки, затронул новые мотивы. Вдохновение хотя и редко, ноприходило к нему, не считаясь с внешней обстановкой.Летом 1827 года в беспорядочном, холостяцком номере трактира Демута,где день и ночь толкались около него офицеры, поэты, бездельники, поклонники,картежники, иногда шулера, Пушкин написал "Три ключа":В степи мирской, печальной и безбрежной,Таинственно пробились три ключа:Ключ юности - ключ быстрый и мятежный,Кипит, бежит, сверкая и журча.Кастальский ключ волною вдохновеньяВ степи мирской изгнанников поит,Последний ключ - холодный ключ забвенья,Он слаще всех жар сердца утолит.(1827)В этих восьми строках отрешенная от мира мудрость, тихое сердечное просветление,величавое признание, что все суета сует. В печать Пушкин "Три ключа" неотдавал. Не потому ли, что в них отразилось настроение, которым он ни скем не хотел делиться?К этим же годам относятся покаянные стихотворения, в которых есть какой-тобиблейский оттенок. Среди них незаконченный отрывок, позже озаглавленный"Воспоминания в Царском Селе". Поэт сравнивает себя с блудным сыном:...Так отрок Библии, безумный расточитель,Точно отчаявшись разгадать смысл жизни, Пушкин написал:Дар напрасный, дар случайный,Жизнь, зачем ты мне дана?(26 мая 1828 г.)Этот цикл заканчивается "Стансами". Они написаны после освежительной,радостной, бодрой поездки в Эрзерум. В них новая отрешенность, почти мусульманскоеотрицание волевой жизни:Брожу ли я вдоль улиц шумных,Вхожу ль во многолюдный храм,Сижу ль меж юношей безумных, -Я предаюсь моим мечтам.Я говорю: промчатся годы,И сколько здесь ни видно нас,Мы все сойдем под вечны своды -И чей-нибудь уж близок час...День каждый, каждую годинуПривык я думой провождать,Грядущей смерти годовщинуМеж их стараясь угадать.До капли истощив раскаянья фиал,Увидев, наконец, родимую обитель,Главой поник и зарыдал.В пылу восторгов скоротечных,В бесплодном вихре суеты,О, много расточил сокровищ я сердечныхЗа недоступные мечты...И долго я блуждал, и часто, утомленный,Раскаяньем горя, предчувствуя беды...Я думал о тебе, приют благословенный,Воображал сии сады...(1829)

Внешне жизнь при Николае стала наряднее, благообразнее. Россия потихонькуначала богатеть. Но развеялось горение мечты, которой жило Пушкинское поколение.Пушкин, при всей своей простоте, был поэт пафоса, поэт больших мыслей ибольших чувств. После 14 декабря для этого пафоса надо было найти новоеприменение, иное направление и содержание. После двух лет полусвободы ондосадливо из Петербурга писал П. А. Осиповой:"Признаюсь, наше житье довольно глупое, и я горю желанием так или иначеего переменить. Не знаю, приеду ли я в Михайловское. Хотелось бы. Признаюсь,шум и суета Петербурга мне становятся совершенно чужды. Я все это оченьнетерпеливо переношу. Мне нравится ваш прекрасный сад и милые берега Сороти"(24 января 1828 г.).Опять, как в Кишиневе, заглядывал он в черные провалы небытия. Но ужеотшумели бури юношеского отрицания. Какие-то смягчающие веяния прошли вМихайлов-ском через его сердце. Как это произошло, мы не знаем. Пушкинна своем поэтическом языке, на котором он не боялся быть откровенным, говорито своей внутренней жизни в Михайловском - "здесь меня таинственным щитомСвятое Провиденье осенило". Значит, пережил он там какой-то просветляющийдуховный опыт. После Михайловского в его стихах нет кощунства, в них поройслышится смущенное благоговение перед Непостижимым.







За год перед тем написал он "Воспоминание", которое даже исследователи,склонные умалять автобиографи ческое значение стихов Пушкина, вынужденыпризнать за исповедь:Когда для смертного умолкнет шумный деньИ на немые стогны градаПолупрозрачная наляжет ночи теньИ сон, дневных трудов награда,В то время для меня влачатся в тишинеЧасы томительного бденья:В бездействии ночном живей горят во мнеЗмеи сердечной угрызенья;Мечты кипят, в уме, подавленном тоской,Теснится тяжких дум избыток;Воспоминание безмолвно предо мнойСвой длинный развивает свиток;И с отвращением читая жизнь мою,Я трепещу и проклинаю,И горько жалуюсь и горько слезы лью,Но строк печальных не смываю.(19 мая 1828 г.)Пушкин напечатал только эту первую строфу. Вторую, где еще с большейпечалью говорит он об утратах, разочарованиях и заблуждениях юности, онхранил для себя, может быть, из того же целомудренного чувства, котороеиногда заставляло его в стихах менять, затушевывать любовные признания:Я вижу в праздности, в неистовых пирах,В безумстве гибельной свободы,В неволе, в бедности, в гонении, в степяхМои утраченные годы!Я слышу вновь друзей предательский привет,На играх Вакха и Киприды,И сердцу вновь наносит хладный светНеотразимые обиды...И нет отрады мне - и тихо предо мнойВстают два призрака младые,Две тени милые - два данные судьбойМне Ангела во дни былые!Но оба с крыльями и с пламенным мечом,И стерегут... и мстят мне оба.И оба говорят мне мертвым языкомО тайнах вечности и гроба...О ком он думал? Что это, символическое видение или воспоминание о женщинах,когда-то любимых?



В "Стансах" нет ни возмущения, ни бунта, ни укора. Спокойное признаниехрупкости нашей жизни разрешается примирительным аккордом:И пусть у гробового входаМладая будет жизнь играть,И равнодушная природаКрасою вечною сиять.Под "Стансами" стоит пометка - 1829 г. 26 декабря, 3 ч. Так подробноПушкин датировал стихи, которым почему-либо придавал особое значение. Такпометил он каждую главу "Полтавы".Пушкин писал по поводу потерявшихся записок Байрона:"И слава Богу, что потерялись. Толпе не к чему знать слабости гения,не к чему радоваться тому, что он может быть так же ничтожен, как и она.Врете, подлецы! Он и мал, и мерзок не так, как вы, иначе".

Автопортрет в виде всадника в бурке и с пикой. 1829 г.
Автопортрет в образе арапа. "Арап Петра Великого", гл. 3, 1827 г.

Эту инакость, эту обособленность свою от толпы он стал особенно определенночувствовать, вернувшись из ссылки. Яснее ощутил, что поэт не только избранник,но и слуга, жертва своего дара. После нескольких месяцев жизни в Москве,жизни, полной успехов и утех, Пушкин, "почуяв рифмы", сбежал в Михайловскоеи там написал:Пока не требует поэтаК священной жертве Аполлон,В заботах суетного светаОн малодушно погружен;Молчит его святая лира,Душа вкушает хладный сон,И меж детей ничтожных мира,Быть может, всех ничтожней он.Но лишь божественный глаголДо слуха чуткого коснется,Душа поэта встрепенется,Как пробудившийся орел.Тоскует он в забавах мира,Людской чуждается молвы,К ногам народного кумираНе клонит гордой головы;Бежит он, дикий и суровый,И звуков и смятенья полн,На берега пустынных волн,В широкошумные дубровы...(15 августа 1827 г.)"Пророк" (1826), "Поэт", "Чернь" (1828) и "Поэту" (1830) составляютособый цикл, где с Пушкинской точностью очерчена сущность вдохновения,дан кодекс эстетики, ясный, живой, несравненно более убедительный, чемдлинные трактаты по искусству.Пророк в поисках Бога бежит в пустыню. В противоположность ему поэткак будто ничего не ищет, поддается мелким соблазнам жизни. И вдруг, какудар молнии, налетает священный момент преображения, чуда, и поэт переживаетто же, что и пророк, родственный трепет охватывает этих избранников святогодуха. От прикоснове ния ангельской десницы глаза пустынника открываются,"как у испуганной орлицы". И поэт, как "пробудивший ся орел". Его трепет,его смятение родственны священному ужасу пророка.И. С. Тургенев говорил, что пушкинское определение - смятение - замечательноверно передает состояние души художника в момент творчества.Год спустя после того, как был написан "Поэт", Пушкин написал "Чернь",диалог между толпой и поэтом, своеобразное продолжение "Разговора междукнигопродавцем и поэтом". У толпы нет лукавой сметки и льстивости книгопродавца.Толпа тупа, требовательна. На ее дерзкие речи поэт отвечает не менее дерзкимиобличениями:Молчи, бессмысленный народ,Поденщик, раб нужды, забот!Несносен мне твой ропот дерзкий,Ты червь земли, не сын небес,Тебе бы пользы все - на вес,Кумир ты ценишь Бельведерский...Чернь упрямо предъявляет свои права:Нет, если ты небес избранник,Свой дар, божественный посланник,Во благо нам употребляй,Сердца собратьев исправляй...Ты можешь, ближнего любя,Давать нам смелые уроки,А мы послушаем тебя.Ответ поэта звучит олимпийской надменностью:Подите прочь - какое делоПоэту мирному до вас!В разврате каменейте смело,Не оживит вас лиры глас...................................................................Не для житейского волненья,Не для корысти, не для битв,Мы рождены для вдохновенья,Для звуков сладких и молитв.(1828)Эти стихи в первый раз Пушкин прочитал у Зинаиды Волконской. В тот вечерон был замкнут и молчалив. Ему не хотелось читать. Но хозяйка настаивала.Он усмехнулся и прочел "Чернь", чем вызвал в салоне родовитой любительницыискусства смущение. Слушателям подумалось, не их ли он бичует? Не о светскойли черни говорит? На самом деле Пушкин был аристократ духа, а не класса,он не считал чернью ни бывшую крепостную Арину Родионовну, ни князя Вяземского,но многих своих знакомцев, титулованных и не титулованных, чернью считал.Этот цикл замыкается сонетом, который Пушкин сначала выразительно назвал"Награда", потом напечатал под названием "Поэту":Поэт! не дорожи любовию народной,Восторженных похвал пройдет минутный шум;Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.Ты царь: живи один. Дорогою свободнойИди, куда влечет тебя свободный ум,Усовершенствуя плоды любимых дум,Не требуя наград за подвиг благородный.Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;Всех строже оценить умеешь ты свой труд.Ты им доволен ли, взыскательный художник?Доволен? Так пускай толпа его бранитИ плюет на алтарь, где твой огонь горит,И в детской резвости колеблет твой треножник.(1 июля 1830 г.)Он был женихом Таши Гончаровой, когда писал этот сонет. Но сколько величавой,орлиной печали в этих простых словах - ты царь: живи один. В них обреченностьвеликого таланта. Как трагически звучат они в устах общительного поэта,с его веселой кровью, с его неослабевающей потребностью острить, шутить,играть, любить.Пушкин подчинил себе все темы, все виды поэзии. Лирик, эпиграмматист,драматург, рассказчик, юморист, романист, сказочник, песенник - он всемог. Такие поэты не укладываются в рамки литературных категорий. Они ихсоздают, шутя, на ходу, перестраивают и разбрасывают теоретические перегородки.Но если под лирикой понимать умение передавать, изображать чувства и страсти,свои и чужие, то Пушкин прежде всего великий лирик. Он говорил, что драматургомможно быть до 70 лет и позже, а лирическим поэтом только до 35 лет, носам сохранил свой лирический дар до конца жизни. Правда, что ему, как Рафаэлю,было только 37 лет, когда он умер. Последние семь лет он писал больше прозой,поэтических произведений было все меньше, но, отражая изменения, происходившиев душе самого Пушкина, они становились все разнообразнее и совершеннее,все богаче, чище, глубже.В Пушкине слишком долго видели главным образом сочинителя возмутительныхполитических стихов и любовных песен. Отчасти это было верно. Его первыечетыре длинные поэмы посвящены любви. В них, как в "Евгении Онегине", какв позднейших прозаических рассказах, героиням отводится более благороднаяроль, женским чувствам придается больше глубины. А в любовной лирике Пушкинрисует все оттенки, всю красоту мужского чувства, ветреного, грустного,ревнивого, робкого, нежного, страстного до бесстыдства, восторженного доэкстаза, то тоскующего, то насыщенного гордостью обладания. В его любовныхпеснях горит огонь, слышится биение горячей, влюбчивой крови. Это художественноепреображение его собственного многообразного сердечного опыта. Это автобиография,прошедшая сквозь магический кристалл, переложен ная на все богатства напевови мелодий. Сколько русских поколений находили в стихах Пушкина выражениедля своих чувств, одухотворенных его гением.В "Каменном госте", описывая власть музыки, он говорит:...Из наслаждений жизниОдной любви музыка уступает,Но и любовь мелодия...Все же любовь была только одним из мотивов его поэзии. В восемнадцатьлет он написал "Вольность", где ясность мысли, сила политического пафоса,точность исторического описания сплетаются с могучим музыкальным ритмом.В посланиях и одах нередко является он летописцем - "Вещий Олег", "Вельможе","Овидий", "Моя родословная". Принявшись за прозу, он начал с историческойповести - "Арап Петра Великого".Петр уже давно его занимал, давно вытеснил из его воображения Наполеона.Первая запись о Петре в кишиневской тетради:"Петр I не страшился народной свободы, неминуемого следствия просвещения"(1822).Мысль написать историю Петра давно занимала Пушкина, но он подходилк ней постепенно. Собирать в архивах материалы о Петре начал он, с особогоцарского разрешения, только в конце 1831 года, после женитьбы. Но еще доэтого два раза писал он Петра. Первый великолепный эскиз, набросанный летом1827 года в Михайловском, "Арап Петра Великого", почему-то остался неконченным.Осенью следующего года Пушкин вернулся к Петру и написал "Полтаву".Это единственная большая поэма, которую Пушкин целиком, с начала доконца, с редкой даже для него стремительностью, написал в Петербурге. Сначаласлова его не слушались. Он никак не мог справиться с описанием Марии, вкоторой есть несомненное сходство с Марией Раевской. Даже взял ее имя.На самом деле дочь Кочубея звали Матреной. Пушкин, описывая красоту молодойдевушки, добивался простоты народного рассказа. Он менял, вычеркивал, искалнастоящих слов, волновался, был оглушен хлынувшим вдохновением. Был в смятении.Наконец потерял терпение и отошел от "Полтавы", потребовал к ответу своюдавнюю подругу:Рифма, звучная подругаВдохновенного досуга,Вдохновенного труда...Ты умолкла, онемела;Ах, ужель ты улетела,Изменила навсегда?В прежни дни твой милый лепетУсмирял сердечный трепет,Усыплял мою печаль!Ты ласкалась, ты манилаИ от мира уводилаВ очарованную даль!Ты, бывало, мне внимала,За мечтой моей бежала,Как послушное дитя......Сколько раз повиновалсяРезвым прихотям твоим;Как любовник добродушный,Снисходительно послушный,Был я мучим и любим...(1828)Рифмы отозвались на призыв своего верного любовника, хлынули толпой,не оставили его в покое, пока он не кончил "Полтаву".Над "Годуновым" Пушкин работал год в деревне, без помех, без отвлечений."Полтаву" он писал в шумной гостинице, где по-прежнему вокруг него толпилисьдрузья и знакомцы, и закончил ее в три недели.Первая песнь - 500 строк - была кончена 3 октября 1828 года. Вторая- 580 строк - 9 октября. Третья - 482 строки - 16 октября. Стихи одолевалиего, как бред. Он рассказывал Юзефовичу, офицеру, с которым через год встретилсяпод Эрзерумом, что, когда он писал "Полтаву", стихи, как в юности в Лицее,грезились ему даже во сне. Он вскакивал с постели и впотьмах записывалих. Днем писал почти без остановки. Торопливо обедал в одном из соседнихтрактиров. Но стихи его и там настигали. Он записывал их прозой, потомшла отделка."Я видел у него черновые листы, - писал Юзефович, - до того измаранные,что в них ничего нельзя было разобрать, над зачеркнутыми строчками былонесколько рядов зачеркнутых же строчек, так что на бумаге не оставалосьни одного чистого места. Однако, несмотря на такую работу, он кончил "Полтаву",помнится, в три недели".Сохранившиеся черновики "Полтавы" подтверждают точность этого рассказа.Поправки Пушкин обычно делал позже. В "Египетских ночах" Пушкин рассказал,как налетает на поэта вдохновенная одержимость, как находит на него "этадрянь"."Приятель мой уверял, что он только тогда и знал истинное счастье. Остальноевремя года он гулял" (1835).Именно эти прогульные полосы даже люди, близкие Пушкину по духу и ремеслу,больше замечали, чем его страдную пору. Осенью 1828 года, когда Пушкинбыл одержим "Полтавой", Вяземский из своего барственного Остафьева, гдеон весело бездельничал, ухаживая за хорошенькими соседками и посвящая имнежные стихи, дружески корил Пушкина за беспутство, за карточную игру,за то, что вьется около медной Венеры, а главное, за лень. Всем этим Пушкинбыл грешен. За Аграфеной Завадовской ухаживал. В карты играл безудержно,неосторожно и много проигрывал. Не тогда, когда писал "Полтаву", а раньше.Но на полях рукописи "Полтавы", против описания любви казака к Марии отмеченыследы игры - его карточные долги:1800 Гол. (Голицыну)500850Свалилась на него тогда еще напасть худшая, чем карточные долги; правительствозатеяло дело о "Гаврилиаде". Но когда среди всех забот, беспорядочных страстейи тревог раздался таинственный призыв, в ответ ему встрепенулась душа поэтаи зазвучал кованный стих Пушкина.В "Полтаве" нет и следа мягкой чувствительности первых поэм. Это мужественное,вылитое из бронзы произведение. "Полтава" так насыщена историческими мыслямии характеристиками, что нужно все колдовство Пушкинской музыки, чтобы поэмане производила впечатление странички из исторического исследования.Из полутора тысяч строк только сто с чем-то посвящены Петру, но Царьвитает над поэмой, как Медный Всадник над Петербургом. Великий, искусныймастер, Пушкин так построил поэму, что размах историчес кой борьбы не заслоняетхарактеров: колоссальная фигура Царя не мешает читателю с волнением следитьза судьбой и других героев, за тайными происками Мазепы, за повестью еголюбви к Марии. В борьбу сильных, властных людей Пушкин ввел молчаливуювлюбленность к Марии молодого казака. Его робкая любовь к дочери Кочубеянапоминает любовь самого Пушкина к другой Марии, к Раевской-Волконской.Петр появляется только в третьей песне, в описании Полтавского боя.С первого же стиха от него веет грозной силой, которая порой наводила такойужас на современников:Выходит Петр. Его глазаСияют. Лик его ужасен.Движенья быстры. Он прекрасен.Он весь как Божия гроза.С необычайной простотой, силой, краткостью, без объяснений и рассуждений,Пушкин тут же, в грохоте и движении боя, дает почувствовать в могучем всаднике,в его свыше вдохновенном голосе воплощение великой державы:И он промчался пред полками,Могущ и радостен, как бой,....................................................................За ним вослед неслись толпойСии птенцы гнезда Петрова -В пременах жребия земного,В трудах державства и войныЕго товарищи, сыны..."Полтава" не до конца исчерпала поднявшуюся в душе Пушкина волну вдохновения.Сразу от поэмы он перешел к "Онегину" и закончил к началу ноября седьмуюглаву, черновик которой уже два года таскал с собой в чемодане. 9 ноябрянаписал он "Анчар" и, наконец, оглянувшись на эти недели стремительноготворчества, провел резкую черту между собой и толпой - написал "Чернь".Плодовитая в тот год выдалась у него осень, хотя и провел он ее в Петербурге."Полтава" была напечатана через несколько месяцев после того, как быланаписана, но оценили, поняли эту гениальную вещь только десятилетия спустя.
Автопортрет в круге на заштрихованном фоне (1817-1818). Автопортреты(их насчитывается 91) представляют не только огромную документальную ценность,поскольку передают самые разные душевные состояния поэта. Помимо этогомы имеем возможность наблюдать за тем, как поэт "примеривает" на себя теили иные маски: портрет в образе арапчонка, "лошадиный портрет", в монашескомклобуке и так далее.
В оформлении (здесь и далее) использованы графические работы издополнительного тома Полного собрания сочинений, 1996 г.Автопортрет на листе поэмы "Евгений Онегин", февраль 1824 г.
Автопортрет с чертами Вольтера (внизу). 8 февраля 1824 г.
Автопортрет в виде женщины. Октябрь 1824 г.
Автопортрет в образе лошади. А. Шенье, май-июнь 1825 г.

Автопортрет, шаржированный под Данте, в лавровом венке, на отдельномлисте, вклеенном в альбом. 1835-1836 гг.

Автопортрет. Записная книжка Н. Д. Киселева. 14 июня 1828 г., Москва.
Автопортрет с подписью: "Писанный им самим во время горестного его заключенияв карантине Гуммранском 1829 года 28 июня" и монограммой "АП".
Два автопортрета на отдельном листе.
9 сентября-октябрь 1827 г., Москва.
Автопортрет в монашеском клобуке с бесом. 1829 г.
Автопортрет на отдельном листе. 1829 г.
Автопортрет в образе женщины. Май
1831 г.



Последний автопортрет. Рисунок перевернут по отношению к тексту письмаВ. А. Соллогубу. Февраль 1836 г., Санкт-Петербург.