Наше знакомствосостоялось в год, когдапопулярность бойкого шлягера очерном коте сходила на нет. Его ещепели у туристских костров и настуденческих вечеринках, номагнитофоны уже множили другиепесни. И стал забываться удалоймотивчик, и мода держать домачерных котов тоже пошла на убыль. Закаждым котом (кошкой), породистымили беспородным, обычно водитсячто-нибудь оригинальное, какие-тосвоеобразные повадки и привычки:выпрашивать корм, воровать,проситься на прогулку, отдыхать -"специфика" во многом зависитот воспитания и поведения самиххозяев. Черного кота с Яблоченскогокордона никто ничему не обучал, ни кчему не принуждал. Он вырос и жилкак абсолютно свободное существо,не признавая никакого подчинения. Унего был свой дом, где вместе с ниммог жить кто угодно, с кем кот ладилна равных.

Кандидатбиологических наук Л. СЕМАГО (г.Воронеж).

Так и у егеряМихаила Стародубцева собралась надворе довольно пестрая зверинаякомпания. Были козел и коза скозленком, черным и блестящим,словно мытый сосновый уголь. Жилабосяцкого вида, немытая инечесанная, но молодая и веселаяболонка, которая была бы находкойдля любого цирка. Ее свободепостоянно и откровенно завидоваласимпатичная рыжая дворняжка -страстный и плутоватый курокрад,сидевшая по этой причине на цепидаже в праздники. Другой пес,огромный и косматый полукровок,тоже гремел цепью, то и деловзлаивая за сараем хрипловатымбасом. Его злость воспитывалась ибереглась для осенних кабаньихохот, а к охране пасеки, котораябыла доверена ему на лето, онотносился с нескрываемойхалатностью. Еще были корова стеленком и желтоглазый,черный-пречерный, цветом под статькозленку, кот.

Год от года всеменьше остается в лесхозах, взаповедниках уединенных лесныхкордонов, забываются их названия.Лесники и егеря предпочитают жить впоселках. Но всегда на такихкордонах складывается особый укладжизни. На каждом - свой, и различийможет быть много - в зависимости отвкусов "населения". А сходство,пожалуй, в одном: люди ичетвероногие обитатели этихмаленьких мирков не толькотрогательно дружны между собой, нои с явным радушием встречаютновичков, быстро к ним привыкают иначинают считать своими. Этадружелюбная обстановка, в своюочередь, меняет настороженностьновоселов на доверие. Тут чащевидишь безобидную игру, уступкучужим желаниям, защиту или помощь,нежели пустяковый конфликт, а темболее настоящую ссору. Многое,конечно, зависит от человека, ночасто собаки, кошки, козы и прочаяживность, предоставленные большуючасть времени самим себе,устанавливают между собойотношения, в которых нет и намека нанеприязнь.

Летом ли, зимой лиегерь редко отправлялся в обходохотничьих угодий без кота. Иногдатретьим с ними отправлялся козел.Осенью он словно бы торопилчеловека, не дожидаясь приглашения:лес был полон желудей, и козел шелвпереди, подбирая их на ходу стропинки. Но как только ложилсяснег, у козла пропадало желаниеуходить со двора, хотя двора, кактакового, на кордоне не было. Небыло ни ворот, ни забора, а стоял уколодца кусок штакетника, накотором летом сушили крынки и банкииз-под молока, а также валенки.

У всех, кроме кота,были самые заурядные клички. К котуже чаще всего обращались с коротким"эй!". Но как раз он-то и являлсяцентральной фигурой на усадьбе:невозмутимый и смелый, нетерявшийся в очень сложныхситуациях, умевший быть и строгим иснисходительным и знавший кудабольше, чем знают коты всех пород имастей. Стародубцеву кот досталсяот прежних хозяев кордона. Чуть лине полгода кот жил в одиночестве,пока в его доме не поселился новыйпостоялец со своей четвероногойсвитой и множеством домашней птицы.Знакомство было коротким и безвсяких условий.

Его всегда можнобыло видеть за каким-нибудьзанятием, словно не терпел онпраздности. То он шел "пасти"теленка, то уходил в другую сторону,к козам, то расхаживал возле собак,будто обмениваясь с каждой ночныминовостями. Теленка пас просто:садился между ним и опушкой ипосматривал полусонным взглядом тона своего подопечного, то посторонам, пока теленок не цеплялего веревкой, которой был привязанк железному колышку. Тогда он менялместо и сновапогружался в какие-то воспоминания.

На этихответственных обходах кот каким-тообразом гасил в себе врожденнуюохотничью страсть и обращал намаленьких пернатых и четвероногихобитателей леса не больше внимания,чем козел. Трусил ровной рысцойпосередине, лишь изредкаоборачиваясь на ходу словно бы смолчаливым вопросом: "Правильноидем?" Хаживал в лес и в одиночкуи подолгу спал после. Как-то,спасаясь от волков, отсиживалсяосенней ночью на старой груше.Полдня прятался поднепролазно-колючим кустомшиповника от пары злых воронов,которые в первый раз привели наопушку четверку воронят-слетков. Вовсю кошачью прыть удирал откабанов, столкнувшись с ними назвериной тропе.

А болонке онпрощал большее. По темпераменту -прямая противоположность коту, тасчитала, наверное, что длинный ипушистый хвост у ее приятеляприлажен специально для ее забавы,и хватала его, как тряпку. Сначалакот терпел эту выходку, мяукаянегромко и несердито, но потомоборачивался и запускал когти вперепутанную белую шерсть. Этодействовало ненадолго: черезминуту новый наскок, и снова черныйхвост в собачьих зубах.

Рогатым, то естькозе и козлу, он не докучал, но егонемного тянуло к безрогому малышу,который при виде такого же черного,как он сам, существа приходил ввосторг. Козлят с мрачнымхарактером или дурным настроениемвообще не бывает ни у домашних, ни удиких коз, а этот баловень так икипел озорством. Поиграть-то емубыло не с кем, и, приподнимаясь надыбки, он предлагал котустолкнуться лбами. Кот бодаться неумел, и козленок вроде и не обижалсяна то, что длиннохвостый икоротконогий зверь не отвечал навызов или приглашение к игре.Вообще-то, кот ходил на козьюполянку охотиться, а не козленкаразвлекать. Но оставалсяневозмутимым даже тогда, когдабезрогий сатаненок срывал емуохоту на мышей, и великодушнопрощал эту бестактность малышу,который ростом был уже вдвое большенего.

В старойкроличьей клетке жила у егеряслепая на оба глаза морская свинка,которую в хорошую погоду под вечер,когда тень от дома прикрывалаполовину двора, выпускали на мягкийковер муравы. Сразу тут как тутоказывался черный кот, и,представьте себе, под его опекойубогий зверек чувствовал себяувереннее: шустро шмыгал по траве,подпрыгивал, довольно повизгивал. Аесли отбегал от клетки слишкомдалеко, кот, будто начиная игры,осторожно заворачивал его мягкойлапой и вроде как слегкаподталкивал к крольчатнику.Вытянув шеи, в сторонке покрякивалилюбопытные утки: их всегда волновалвид безглазого и словно быбезногого существа. Но онипочему-то остерегались кота идержали дистанцию.

Порой казалось,что невозмутимость и степенностькота были напускной личиной, закоторой скрывался довольнообщительный нрав. Кот сам частенькозаигрывал то с болонкой, то ссидевшим на цепи курокрадом,который был несказанно радкакому-никакому развлечению. 

Но как-то один изсовят, покинув под утро дом, неполетел в лес, куда его настойчивозвали отец и мать, а забрался черезширокую щель над дверью в сарай иуселся на верстаке. В полдень зашелв сарай кот - подремать по привычкев прохладе, да и болонка там неприставала. Каковы были первыеминуты встречи, неизвестно, но котдольше обычного не выходил изсарая. Он просидел несколько часовпротив пушистого совенка, не сводяс того глаз, будто ждал от негокакого-то заветного знака.Зверь-мышелов и птица-мышелов вмолчании сидели друг против друга,спокойно и с достоинством, какпервобытные мудрецы. Правда,совенок больше подремывал,зажмуривая оба глаза, и тогдавыглядел еще пушистее. В эти минутыкот настороженно прислушивался кмышиному шуршанию на камышовомпотолке, но с места не сходил,головы на шорох не поворачивал идаже пропустил время дневной дойки,не выйдя на зов хозяйки.

В деревянномкоробе над крыльцом каждое летовыводила двух-трех совят пара серыхнеясытей. Между взрослыми совами икотом сохранялся устойчивыйнейтралитет. И даже когда в коробебыли маленькие птенцы, родители,видя кота, идущего по двору илисидящего на крылечке, не проявлялизаметного беспокойства. А ведь этосильные и строгие птицы, и, когда уних птенцы, они опасны и длячеловека. Жили кот и совы соседями,но друг другом не интересуясь.Слыша возню в коробе, кот не пыталсявыяснить ее причину. Это непредположение: я несколько ночейнаблюдал в инфракрасном луче зазверем и птицами.

Кот, словнонастоящий хозяин кордона, почтивесь день был на виду. Казалось, чтов округе, до ближайших сел, большене было ни одного его сородича.Никогда на его морде не было свежихран, не было старых шрамов от давнихстычек, но вовсе не потому, чтоподраться не с кем было. Зимой следына свежем снегу выдавалиприсутствие нескольких одичавшихкотов или кошек, которые промышлялив лесу, в кукурузе, на дорожнойобочине. С этими вольнымиохотниками кот дружбу не водил, нознал, наверное, каждого. В один изфевралей ударили такие жуткиеморозы, что дикарям стало невмоготув лесу и они явились искатьспасения на кордон. Не в сарай, не начердак, а, преодолев страх передчеловеком, в дом. Каждый занялкакой-то угол, забившись кто подкухонный стол, кто под кровать, ктопод шкаф. И отовсюду то и делораздавались предупредительныезавывания. Егерь в те дни жил один, иему самому было интересно, чем всекончится, поэтому он и невмешивался в кошачьи отношения:разбирайтесь, мол, сами.

А зов этотраздавался утром, днем и вечером, итогда черный кот и белая собачонкашли пить парное молоко. Хозяйкадоила корову там, где ее находила, ипервые струйки сцеживала вжестяную консервную баночку. Тут ужне до мышей было. Без торопливости ижадности кот подходил к жестянке иокунал язычок в теплое живое молокос неосевшей пеной, пахнущее всемилесными травами. Но ни разу неудавалось ему насладиться этимугощением без помехи, хотя перваяпорция всегда предлагалась ему.Болонка бесцеремонно отпихиваладруга от баночки и с такойпоспешностью лакала молоко, что котедва успевал вытереть усы, какпосуда была пуста и вылизананасухо. Не жадничал он и со второйпорцией: оказывалось, что нужно-тоему было всего несколько глотков,будто приходил только попробовать,какое сегодня молоко.

Егерьрассказывал, что в соседней деревнебывают черные котята с желтымиглазами, что дважды в год котпропадает со двора нанеделю-полторы. До деревни напрямуюкилометра три, но кот никогда неходил коротким путем через поле, аделал изрядный крюк, добираясь тудапо лесополосам. "Он лису боится, -пояснял Михаил. - В посадке-то онаего не возьмет: он всегда успеет надерево вскочить".

Зато черный котходил по обеим комнатам и кухне, какдрессировщик, молча приглядывая запорядком в квартире. Может быть,поэтому - угрозы угрозами, но драк вчужом доме гости не затевали. И едваза окном помягчало, иголочкамиповисли по краю крыши тоненькиесосульки, как все пришлые, незлоупотребляя большегостеприимством, да ипроголодавшись изрядно, ушливосвояси. А черный, сидя насолнечном подоконнике, умывался,поглядывая, как дикари один задругим шмыгали в распахнутую дверь.



Такие незаурядныеперсоны животного мира редкоумирают своей смертью. Они гибнутлибо трагически, либо геройски.Кончина черного кота была нелепой:погиб, как несмышленый котенок.Пошли они с болонкой за молоком, иуж как там случилось, хозяйкатолком рассказать не могла, нотяжелая Зорька наступила на кота.Он лежал прямо рядом с ее копытом,запустив когти в шерстьрасшалившейся собачонки,затеявшей, как всегда в ожиданииугощения, возню со своим приятелем.