[Параметры] [Интерфейс] [Работа с письмами] [Ошибки]
(01) (02) (03) (04) (05) (06) (07) (08) (09) (10) (11) (12) (13) (14) (15) (16) (17) (18) (19) (20) (21) (22) (23) (24) (25) (26) (27) (28) (29) (30) (31) (32) (33) (34) (35) (36) (37) (38) (39) (40) (41) (42) (43) (44) (45) (46) (47) (48) (49) (50) (51) (52) (53) (54) (55) (56) (57) (58)

Все многочисленные поискиместа работы для Александра Александровичаотпадали по тем или иным причинам. Подсказал ликто-нибудь В. А. Энгельгардту Коми базу АН СССРили он сам ее нашел, но вот тут ждала удача.Сказали, что примут и в ближайшее время обеспечатжильем. А. А. Баев опять поехал один. Так какСыктывкар и вообще Республика Коми были местомссылки, то встретили его приветливо, назначилизаведующим лабораторией, выдали аванс за месяц - 3000 рублей и 3000 рублей"подъемных". Квартиру обещали к приезду всейсемьи.

Е. В. БАЕВА.

Чета Энгельгардтов в своейдоброте, внимании, бескорыстии, отзывчивости,трате сил, времени, физической и нервной энергии,в материальной помощи с 1945 по 1954 год в ущерб себебыла уникальной. Делалось все это радиоблегчения жизни талантливого ученика,попавшего в мясорубку жестокой эпохи. В ихповедении было столько такта, что пропадалочувство неловкости, а в душах наших оставалосьнетленное чувство благодарности и благоговения!

Теперь просто необходимосказать о тех безумных тратах, которые взяли насебя Энгельгардты (конечно, в ущерб своей семье).В Москве ими были оплачены два месячныхабонемента нам на питание из Дома ученых, поездкиАлександра Александровича во Фрунзе и вСыктывкар, отправка в Сыктывкар нашей мебели ипереезд туда всей семьи. И это только начало.Может быть, не совсем этично, что я все этоперечисляю, но и забыть о такойогромной помощи просто бессовестно! Это нетолько бескорыстие - это фактическое включениенашей семьи в семью Энгельгардтов.

Наконец дают замечательнуюквартиру на втором этаже деревянного дома,солнечную, с балконом, две комнаты и кухня. Всябеда в том, что она бревенчатая, кое-как заткнутаямхом, и голландка дымит безбожно. Это мояпервоначальная забота - три раза рабочие ееремонтируют. Потом Александр Александровичдостает дранку, и вечерами мы с ним обиваем всюквартиру. Мы все еще спим вповалку на полу.Наконец приходит из Москвы наша мебель!

Приехали в Сыктывкар ввыходной. Нас никто не встречал. Поселились вгостинице на третьем этаже вместе с крысами, триночи я их гоняла, кидая в них обувью. У меняначалось воспаление легких. АлександруАлександровичу удается переменить номер, асотрудники филиала нашли милую девушку изссыльных немцев для помощи мне. Дети"гуляют" в каре из чемоданов и коробок, я стемпературой ношусь по гостинице: туалет за 100метров, плита на четвертом этаже, стирка навтором, живем мы на третьем. Так мы жили восемьмесяцев.

С первого же дня приезда вСыктывкар Александр Александрович началорганизовывать и оснащать лабораторию,приводить в порядок библиотеку. Устраивалсеминары и лекции, писал в местную газету (этодома вечерами), ездил в колхоз на субботники. Сдетьми проводил не более 10-15 минут в воскресныедни. Радио у нас не было, газет мы не получали. ВНорильске Александр Александрович изредкапросматривал газеты, но в основном читалмедицинскую литературу. Из Москвы в 1946 году онзахватил в Норильск много иностранных журналов,а в Сыктывкаре, приводя в порядок наваленныегрудами книги в библиотеке филиала, отбирал длясебя интересующие его - по физике, химии, биологиии философии.

С продовольствием в магазинахплоховато, рынок дорогой, дрова еще дороже, ножить можно. От Владимира АлександровичаЭнгельгардта приходит книга для срочногоперевода - Э. Болдуин "Основы динамическойхимии". Александр Александрович переводит, я сголоса печатаю на машинке. Работаем по 16 часов всутки до полного изнеможения (весь дом на няне -Миле). Перевод сделали за 16 дней! В январеполучили первый гонорар. Кончается благополучно1948 год.

- Глупости. Не волнуйся, со мнойничего не случится. Я имею кандидатское звание, яуже заслужил уважение, работаю в системе АН СССР,приехал сюда добровольно. Нет основанийпредъявлять ко мне претензии.

Начался 1949 год. По городупронесся слух, что идут повальные аресты тех, ктопо политическим статьям отсидел уже 10 лет влагерях. Я встревожилась, рассказала об этомАлександру Александровичу.

Во время обыска АлександрАлександрович совершенно спокойно сидел надиване, только слегка порозовел, и голос измягкого стал жестким. Когда его уводили, детиспали. Меня он поцеловал, не поднимая глаз, иничего не сказал - во всем его поведении былиавтоматизм и предельная собранность. Я,столкнувшись с такой ситуацией впервые, была впрострации. Да и что можно было сказать, когда водин миг рушилось все... Когда за ним закрыласьдверь, непроизвольно потекли слезы. Надо былобыстро привести все в порядок, чтобы не испугатьутром детей. Им я объяснила, что папа срочно уехалв командировку. Няня от нас ушла на следующийдень - она была из семьи ссыльных немцев и бояласьза себя и свою родню.

Однако... 23 февраля 1949 года в 12часов ночи Александра Александровичаарестовали. Обыск длился до 5 часов утра. Взялинаброски рабочих черновиков, чистовики ксеминарам, рецензии, письма, две библиотечныекниги на английском языке, кое-какие документы.Одним словом, наскребли "компромата" меньшечем на половину мешка, с которым они ходят приисполнении своих обязанностей.

27 апреля, уговорив няню побытьтри дня с ребятами, я поспешила на самолет. Менявстретил Владимир Александрович и привез к себе.Я рассказала Энгельгардтам обо всех событиях с 1января 1948 года по 23 февраля 194 Накануне 1 маяоколо 12 часов ночи я сидела с МилицейНиколаевной, когда раздался резкий звонок вдверь. Милица Николаевна шепнула мне: "Катя,идите скорее в ванную комнату". ВладимирАлександрович Энгельгардт открыл дверь -ввалились два вооруженных солдата.

Прежде всего я дала телеграммуВладимиру Александровичу Энгельгардту: "Сашазаболел". В ответ пришел перевод на 2000 руб.Через некоторое время письмо: "Катя, держитесьобеими руками за квартиру". Кинуласьустраивать ребят в ясли и детский сад - вездеотказ, все заполнено. Стала искать работу -отказывают как жене "врага народа". Потомстала сочинять письмо на имя Абакумова, министрагосбезопасности, но решила его отправить черезкремлевскую приемную в Москве и добиться личногосвидания с А. П. Завенягиным - заместителем Берии.Завенягин строил Норильский комбинат изаведовал норильским лагерем, он хорошо зналАлександра Александровича как врача и оченьхорошо к нему относился.

- Никого нет, только своя семья, -ответил спокойно Владимир АлександровичЭнгельгардт. Ушли!..

- Есть у вас кто-нибудь изпосторонних?

- Или скажите, или я не примуваше письмо!

Переночевав у Энгельгардтов, япопрощалась с ними и предупредила, чтопослезавтра улетаю обратно. На следующее утро яотправилась в конец Манежа, напротив которогобыла будка, где принимали почтувысокопоставленным лицам государства. Большойчин с "иконостасом" во всю грудь стал менядопрашивать о содержании письма. Я замялась.

Письмо он взял, посмотрел, комуоно адресовано, и бросил в рупорообразнуюкорзину. На следующий день меня принял домаЗавенягин. Очень внимательно слушал, пожалелэтого "удивительно талантливого человека",расспросил о моих делах, пожалел меня и детей, апотом сказал: "К великому своему огорчению, яничего не смогу на этот раз сделать. Эти событиякоснулись массы людей, и, самое главное, этораспоряжение лично товарища Сталина..."

- О служебных делах моего мужа, -ответствовала я.

- Я считала своим долгомобратиться в высшую инстанцию. Объясните мне,почему арестован мой муж?

Через неделю в Сыктывкаре менявызвали в местное отделение МГБ к следователю. Онвстретил меня очень "радушно" исоболезнующим тоном спросил: "Зачем, ЕкатеринаВладимировна, Вы летали в Москву, зря тратилиденьги и время, когда все свои вопросы и жалобымогли разрешить тут, на месте, тем более, чтописьмо ваше у меня в столе?" И, открыв ящик,достает мое распечатанное письмо,удовлетворенно улыбаясь.

- За что?

- По постановлению Московскогоуправления МГБ СССР.

- Чего теперь ждать?

- По старому делу.

Благодаря тому, что ВладимирАлександрович присылал мне ежемесячно 2000 рублейв течение пяти месяцев, я могла делать оченьхорошие передачи Александру Александровичу втюрьму.

- Сейчас на этот вопрос яответить не могу, только после окончанияследствия и суда.

... В ожидании своего очередноговизита к прокурору я решила составить вопросники выучить его, чтобы в разговоре незаметноподбрасывать их и таким образом прояснить судьбуАлександра Александровича, а следовательно, инашу. Но он оказался проницательным человеком ине таким милягой, как я думала. Однако нашадвухчасовая беседа принесла свои плоды. Ончестно ответил на все мои вопросы.

А между тем положение мое идетей в Сыктывкаре все осложнялось. На наспоставили клеймо - семья "врага народа". Поэтой причине мне было отказано в какой-либоработе; детей в ясли и садик не брали; из квартирыкаждое воскресенье гнали. Являлся чин из НКВД и,развалясь в Сашином кресле, предупреждал, чтоесли я не потороплюсь с отъездом, то он меня,такую-сякую, спустит с лестницы, а моих"щенков" сбросит с балкона. Еще бы они сталицеремониться с женой "врага народа", когдаперед глазами свежеотремонтированная квартирасо всей обстановкой, которую при сложившихсяобстоятельствах никто покупать не станет.

- Ссылка.

- Что ждет моего мужа?

- В Красноярский край, - и,подойдя к висевшей на стене карте, показал районмежду Енисейском и Подкаменной Тунгуской, ближек последней.

- Куда?

- Нет, это решение Москвы!

- А может быть освобожден иоставлен здесь?

- Навечно...

- На сколько лет?

Узнав, когда отправляют этап, яв пять часов утра с другими женами была у вороттюрьмы. Этап был большой, конвоя много, подойти неразрешали. Когда же всех довели до реки Вымь ипогрузили на баржу, основной конвой ушел, намостках остались три солдатика. Я встала рядом сними и вдруг услышала голос АлександраАлександровича, он находился в последнем отсекеза брезентовой занавеской. После долгихпереговоров с конвоем мне, наконец, разрешилипередать ему сумку с едой на дорогу, куда язасунула 100 рублей.

К концу августа пришел гонорарза книгу, и я стала срочно на долгий срок покупатьдля всех нас теплые вещи (В. А. Энгельгардт выслална филиал 8000 рублей, и мне отдали все до копейки).Оставила деньги на самолет и на 18 мест багажа...

В своем письме АлександрАлександрович описывал убожество существования:электричества нет, радио нет, библиотеки нет,клуб-развалюха, школа (начальная) - продуваемыйсарай, деревня маленькая - в 30 домов, одна улица,местное население - чалдоны, люди сильно пьющие ипримитивные, немного бывших кулаков, которыечистые, хозяйственные и живут особняком... Онбоялся, что я всего этого не выдержу. Он, очевидно,забыл судьбу своей мамы после его ареста!

Теперь я начала собиратьпосылки с его бумагами, документами, что осталосьот обыска, и книги. Набралось 12 посылок. Когдаполучила от Александра Александровича письмо сего новым адресом, отправила все по почте.

Лихорадочное окончание сборов,так как надо успеть добраться до Нижне-Шадрина дозакрытия навигации. Грузовик для багажа.Аэродром. У меня билет только на себя, детималенькие - 2,5 и 4 года, но надо еще билет, двоихдетей без билета везти нельзя! Пристроила дочку ккакому-то симпатичному дяде, так и прошли. Пилотывсе видят, но молчат.

Наш путь: Сыктывкар-Москва(самолетом); Москва-Красноярск (поездом);Красноярск-Ярцево (последним туристическимпароходиком); катером ночью по Енисею из Ярцева 50км (остановка напротив Нижне-Шадрина), на"завозне" (маленькая баржа) ночью в бурюполтора километра через Енисей непосредственнов Нижне-Шадрино.

И тут я вспоминаю, что в Москвееще жива подруга мамы Александра Александровича- тетя Нина. Когда-то она, рассказывая мне о своейжизни, упоминала родственников своего первогомужа. Это старичок и старушка в возрасте далекоза 70, они живут в Красноярске. Тетя Нина изредка сними переписывается. Даем им телеграмму, чтобывстретили меня с детьми и приютили на несколькодней. Ответ положительный: "Встретим.Чернявские". Владимир Александрович берет намбилет на поезд (целое купе), организует перевозкубагажа, дает мне деньги на билет на пароход.Милица Николаевна снабжает нас питанием в дорогудо Шадрина. Провожают на поезд Энгельгардты,мачеха и сестра. Весь багаж засунули в купе.

В Москве на аэродроме: ВладимирАлександрович, Милица Николаевна, мачеха - ЛидияАлександровна Янковская, сестра Лиля и пятьносильщиков. Начинаем считать багаж - не хватаетодного места. В. А. Энгельгардт спрашивает:"Какого?" Вспомнить не могу. Он бежит ксамолету и вместе с летчиками находит в багажномзакоулке чемодан. Носильщики разбирают 18 местбагажа. Владимир Александрович и сестра - детей.В. А. Энгельгардт нанимает грузовик, оставляетдвух носильщиков, меня с ребятами берет в своюмашину, и мы едем к мачехе. Кое-как размещаем в еекомнате огромный багаж. Дети под присмотромсестры, а у Энгельгардтов решаем вопрос, как бытьс Красноярском.

Боже мой, да это мой приятель поНорильску - энергетик Юра Муравьев!

Пять дней едем до Красноярска.Приехали. Беру двух носильщиков с тележками,подходим к выходу с перрона, там железнаязагородка, за ней приветливо машут два старичка.Передаю поверх загородки детей - они начинаютреветь. Меня не пропускают (очень много багажа),уговоры не помогают, даю 50 рублей - пропустили.Носильщики везут багаж в камеру хранения.Расплачиваюсь и вместе с Чернявскими едем к ним.У них 10-метровая комнатка. Две железные кроватки,маленький столик и один венский стул. Свободентолько кусок пола между окном и дверью. В которыйраз устраиваю "лежбище".Через три дня дети простужены, на улице холод,дождь и ветер. Уже 3 октября, навигация закрыта,будет только один пароход на Дудинку. Беру билетс надеждой, что в районном центре Ярцево оностановится. Железнодорожный вокзал от речногоза 7 км (через весь Красноярск). Я в прострации. Ивдруг слышу знакомый голос: "ЕкатеринаВладимировна, что вы тут делаете?"

- Меня командировали в качественачальника футбольной команды Норильска на матчс красноярцами.

- А вы что тут делаете?

- ... Посадку на пароход я вамобеспечу, в моем распоряжении 13 молодцов!

Я коротко знакомлю его со своейситуацией...

Александр Александровичперетаскивает на крутой берег весь багаж изаводит нас в небольшой крестьянский домик, вкотором нам опять (везет же!) выделен кусокчистого пола между плитой и курятником. Живем тамтри дня. Александр Александрович почти все времяна берегу, чтобы не пропустить катер, на которомнам надо проехать еще 50 км до Нижне-Шадрина. Катерприходит ночью. Александр Александрович схозяином квартиры переносят на берег багаж игрузят его, я с ребятами залезаю в каюту. Все мыдрожим от холода - на Енисее шторм, идет снег сдождем.

Наконец 9 октября идет внизэкскурсионный пароходик, направляясь в Затон назимовку, будет проезжать мимо Ярцева. На пристаниперед посадкой дикая толпа с мешками, чемоданами,баулами - страшно смотреть! Молодые футболистыберут на руки моих детей, вещи, что я везу с собойдля детей, подхватывают под руки меня и,раздвигая натренированными телами и "меднымиглотками" толпу, тараном врезаются в нее,доходят до борта парохода, прямо через бортпередают кому-то в руки детей и вещи, потом так жечерез борт закидывают на палубу меня. Каютапервого класса - все ободрано, чехлы и занавескисняты, грязь невообразимая! С нами едет пожилаяпара, по настроению похожая на нас. На третийдень, грязные, худые, измученные, подплываем кЯрцеву, и на берегу в брезентовом плаще стоитАлександр Александрович!!! Он, слава Богу, вполнеблагополучен. А мы как мученики из ада!..

Противоположный берег не виден.Грузимся на баржу: 12 моих посылок, 18 мест багажа,я, Александр Александрович, двое детей, и вдруг изтемноты появляются две женщины с четырьмямешками картофеля. Дети сидят на багаже,закутанные поверх одежды ватными одеялами, но яих в темноте не вижу. Начинаем переправлятьсячерез реку. На середине Енисея волны и ветерусиливаются, женщины вопят тонкими голосами:"Ой, Боженьки, утонем!" Наконец АлександрАлександрович не выдержал и гаркнул:"Перестаньте причитать!". Женщины примолкли.Доплыли.

Подплыли к темному берегу, натой стороне Енисея - Нижне-Шадрино, до него черезреку 1,5 км. У берега стоит "завозня" -маленькая баржа. В ней сидят моторист и завхозбольницы и стоит лошадь, которая при каждомвсплеске волн пугливо перебирает ногами, имеяявное намерение удрать на берег. Завхоз крепкодержит ее на коротком поводке из вожжей и всевремя успокаивает. Когда доставивший нас сюдакатерок отчалил, мы остались в полной темноте.Прощай, цивилизация!

В кухне тепло, топится плита,кипит большой чайник. Раздеваем ребят, достаюсухари, сахар и сладкой горячей тюрей отогреваемсовсем окоченевших детей. Затем в комнатенке надеревянном топчане, не раздевая, закатываю их вватные одеяла, и они в один миг засыпают, так и непроизнеся за все время, прошедшее с переправы, ниодного звука.

В деревне не видно ни одногоогонька, да, собственно, и деревни не видно.Лошадь выводят на берег, и она тащит"завозню" против течения (11 метров в минуту)до нужного нам места: нас отнесло от Шадрина внизпо течению на порядочное расстояние. Все...Разгружаемся. Завхоз говорит АлександруАлександровичу, что они с мотористом все, чтонадо, сделают. Александр Александрович берет наруки Алешу, я Татушу, они оба как мыши - совсемзамерзли и замерли. Идем вдеревню... Видны темная больница и доммедперсонала с горящей керосиновой лампой настоле в кухне нашего пристанища. Господи! Неужелиэто конец всем мучениям? На "завозне" я неголосила, но прочитала про себя все молитвы,которые только помнила, так как была уверена, чтонаша могила будет на дне Енисея...

Его врачебные участкипростирались на 15 километров вдоль Енисея и на 40в глубь тайги. На этой территории находилисьдеревня Тамарово и три плотбища, где рубят лес иготовят для сплава плоты. Это Шерчанка, 5-е и 9-еплотбища, между ними несколько безымянныхмаленьких поселков для лесорубов. В этих местахработают прибалты и русские -ссыльные. Уезжая,Александр Александрович сказал мне: "Катенька,дровами тебя обеспечитзавхоз, я с ним договорил ся". А завхоз - горькийпьяница и ни разу дров мне не принес.

В квартире шесть окон на тристороны света. Они не утеплены. Площадь квартиры30 кв. метров. Эта одна комната, разделеннаяполуперегородками на четыре клетушки по 7,5 метрав каждой: детская (вместе с няней), столовая, кухняи наша комната. Если утеплить окна, то жить можно!Печь топим три раза в день. АлександрАлександрович колет и носит дрова. Через неделюуезжает на 10 дней - подошло время объезда всехзакрепленных за ним участков, где работаютлесорубы.

Александр Александровичотремонтировал автоклав, привел в порядокдистиллятор для аптечки и прочих нужд,мобилизовал персонал больницы на капитальноеутепление окон и дверей, пошив больничного белья,полотенец, пеленок, косыночек; с помощьюрайздрава обзавелся необходимыми инструментами;достал кровати, тумбочки, табуретки,наматрасники, посуду и пр. Купил в рассрочку уколхоза сено для матрацев и подушек, в сельпо -одеяла (пока в долг, так как больничные деньгибыли пропиты завхозом). После этого купил вколхозе (опять в долг) корову для больницы и сена.С наступлением лета вместе с новым завхозомпеременили и венцы у больницы, а то она совсемскособочилась, исправили двери, некоторые рамы,построили навесы для дров и сена,отремонтировали хлев и пристроили еще маленький.Он работал всю весну, лето и осень 1951 года иодновременно лечил больных и вел ежедневноамбулаторный прием...

Ударили морозы до -50оС.Пришлось мне впервые в жизни взяться за колун.Огромные кедровые чурбаны я могла расколотьтолько при таком сильном морозе. Все больные,прижав к стеклам носы, смотрели, как докторшаколет дрова! В квартире нашей такой холод, чтоотойти от плиты нельзя, и ели мы прямо с плиты,одетые в валенки, зимние пальто, шапки и варежки.Были и другие прелести, так как "удобства" водворе. У АлександраАлександровича для зимних поездок был олениймалахай с капюшоном, и ездил он зимой на санях,летом верхом на лошади. Вернувшись, он преждевсего изобрел замазку из творога и глицерина изамазал все окна, привез с плотбища молодогокрепкого украинца в качестве нового завхоза. Сним он начал увеличивать больницу с 5 коек до 15,иногда там лежало и до 20 больных. В ней былиаптека, кабинет для амбулаторного приема(кабинка из занавесок), лабораторный отсек,баня-прачечная, теплый туалет, родильная палата,мужская и две женские палаты. Были еще маленькаяпалата для инфекционных больных и небольшаякухня для подогрева воды и еды. Основная кухняразмещалась в отсеке дома медперсонала.

Работали мы в больнице по 12-16часов, отпуска не брали. Ежегодные конференцииврачей в Ярцеве А. А. Баев кроме отчета украшалдокладами на медицинские темы, черпая новинки изполучаемых и переадресованных В. А.Энгельгардтом на Нижне-Шадрино журналов"Советская медицина", "самый интересный журнал Наука и жизнь ","Биохимия". В. А. Энгельгардт выписывал намеще "Огонек" и"Литературную газету" - это было наше окно вмир; конечно, еще и приемник.

Он принимал патологическиероды, хотя была акушерка, делал операцииаппендицита, лечил переломы, рвал зубы,поддерживал, а иногда и подлечивал больныхтуберкулезом, делал вскрытия умерших от рака,чтобы убедиться, что не ошибся в диагнозе,излечивал тяжелые радикулиты и т. п. Слава обольнице в Нижне-Шадрине и ее врачераспространилась на весь район, и в 1952 году онполучает Красное знамя за лучшее медицинскоеучреждение, а в 1953 году - то же знамя "на вечноехранение" и ежегодную благодарность отрайздрава. И в то же время он находился подгласным надзором, каждые две недели должен былотмечать свое удостоверение у коменданта МВД, а вслучае побега его ждал расстрел. Больные ехали кнему и из других районов. В своих отдаленныхмедпунктах - Шерчанке и на 9-м плотбище - он имелфельдшеров, но ленивых и корыстных, так что и таму него были большие нагрузки.

Большинство ссыльных вНижне-Шадрине и его окрестностях составлялиприбалты, они работали на лесоповале. Основное женаселение - так называемые чалдоны. Они произошлиот беглых каторжников. Сначала обжились богато иразумно. Строили из кедра большие дома спросторными подворьями. Разводили скот, лошадей,собирали дары тайги; хорошие сорта рыбы солили,коптили, к зиме морозили. И по санному путиотправлялись в Архангельск, где все продавали,меняли (в Архангельск из других районов Россиизавозили все, что душе угодно). Таким образом,жили припеваючи. Когда до них добраласьСоветская власть, то загнали всех в колхозы изаставили сеять пшеницу, которая почти каждыйгод уходила под снег, и выращивать кукурузу,которая в этом климате не вызревает. Лошадейразводить запретили, а коров и свиней обложилиналогом с обязательной сдачей шкурыутилизованных животных; ловлю рыбы и отстрелпушнины разрешили только по разнарядкам. Всесразу рухнуло - дома пошли на дрова, корова не вкаждом доме, колхоз развалили, переселились вхалупы, питание скудное, зато водка доступна. Воткакая у них началась "счастливая" жизнь,отсюда и соответствующий характер.

Какие же ссыльные жили иработали при больнице в Шадрине? Акушерка -Александра Борисовна Орлова с двумя детьми - жена"изменника Родины", пострадавшая замужа-танкиста, которого немцы во время войнывытащили раненого из горящего танка. Завхозбольницы, украинец-партизан - Иван Сом, которыйпопал в облаву и был спрятан белоруской, а когдавновь пробрался к партизанам, оказался"изменником". Повар - Доба МоисеевнаГринберг, бывшая работница Коминтерна; аптекарша- эстонка Линда; санитарка - Аня Рикерт, изссыльных немцев Поволжья, а также наша помощница,с которой мы сроднились за пять лет совместногожитья, Алмазова Анна Ефремовна, тетя Аня,осужденная за связь с "мировой буржуазией" -очевидно, фамилия подвела, так как она была лишьмашинисткой в профсоюзе. АлександрАлександрович привез ее в 1950 году с плотбища, гдеона, изуродованная тяжелейшим ревматизмом,погибала на лесоповале в тайге.

Жизнь наша стала налаживаться.Первые полтора года Александр Александровичполучал 90 рублей за заведование и 30 за степень, я -30 рублей. Но когда больница расширилась, он сталполучать 650 рублей, я - 187 рублей 50 копеек. Но всеравно от Энгельгардтов каждый год весной иосенью мы получали переводы по 1000 рублей.

Ссыльных кулаков они считалибратьями по несчастью, прибалтов - изменниками, ауж интеллигентов - истинными врагами народа. Поэтой причине, пока не узрели пользу от появленияв селе врача и хорошей больницы, они к такимссыльным относились враждебно. И в первый год мненаладить с ними торговые отношения было оченьтрудно. Они часто отказывались что-нибудьпродавать или заламывали огромную цену. Народэтот в массе своей был неграмотный, угрюмый,озлобленный. С кулаками у них отношения скороиспортились, так как те были трудолюбивы,исполнительны и их колхоз худо-бедно планыгосударственные выполнял, да еще они и не пили...

Потом мы все постепенноуспокоились. Семья наша окончательноскомпоновалась. Жили дружно, весело, помогалидруг другу. Александр Александрович пересталвнешне грустить. И я считаю, что это был самыйсветлый период нашей жизни, несмотря ни на что.

Однажды АлександрАлександрович приехал из райцентра и сообщил,что тех, кто живет сейчас в этом районе, будутпереселять дальше на север, а сюда приедут новыессыльные. Тетя Аня заплакала, у АлександраАлександровича заблестели глаза. Я сказала им:"Не надо волноваться, везде живут люди, и я неброшу вас одних. Мы с ребятами вас любим и поедемвместе с вами. Кроме того, я думаю, что райздравбудет отстаивать А. А. Баева всеми силами".

Летом ходили с ребятами загрибами, купались в Енисее, плавали на лодке,ловили рыбу (это нам всегда плохо удавалось).Поздней весной всей семьей ходили любоватьсяледоходом, а зимой предпринимали дальниепрогулки на лыжах.

Мы завели крестьянскоехозяйство и на второй год почти сравнялись скулаками. Купили корову, сепаратор, развели кур,вырастили двух поросят (одного сменяли наговядину), заготовили соленья: капусту, грибы,огурцы; запасли на зиму клюкву, насушили грибов.На пяти сотках посадили картошку и немногоразной зелени. Были свое масло, сметана, молоко.Хлеб, сахар, муку, крупу и керосин покупали всельпо, соленую рыбу у рыбаков. На следующий годколхоз дал нам 23 сотки под картофель, а на своихпяти сотках мы устроили прекрасный огород:соорудили два больших, правда, открытых парника(при внезапных похолоданиях я закрывала ихгазетами и тряпками). Александр Александрович сбольшим удовольствием выращивал рассадукапусты, огурцов и помидоров (последние, какправило, дозревали дома). Он с завхозом сделалуличный погреб с вытяжкой и козырьком и свнутренней лестницей для спуска. Зимойобкладывали его снегом. Урожаи мы снималиполноценные и обильные...

1 декабря 1949 года АлександрАлександрович пишет В. А. Энгельгардту оченьтеплое письмо, в котором благодарит его заогромную помощь, оказанную мне и детям во времянашего переезда к нему: "Вы обеспечилиблагополучие дорогих для меня людей - Катеньки идетей!" В письме от 8 апреля1950 года: "Я рад, что мы все вместе". От 28октября 1951 года: "Ребята - это наша радость".А в письме от 31 января 1951 года: "... нашиотношения, Владимир Александрович, складывалисьна почве общих и любимых занятий. Теперь осталисьобычные человеческие связи - это корни,извлеченные из питающей их земли..." Что уАлександра Александровича на душе?!

...Шадрино дало нам здоровье,закалку и передышку после стольких лет жизни вЗаполярье.

В одну из поездок АлександрАлександрович едва не погиб. Был срочный вызов вТамарово, и он отправился туда под вечер. Скоросовсем стемнело, началась пурга, мороз -25оС.Дорога идет по опушке леса, ее скоро сталозаметать, и возница решил спуститься на ледЕнисея, хотя он местный и знал, что на Енисее дажепри 50о-ном морозе есть незамерзающие из-забыстрого течения промоины (полыньи). Возницаиз-за темноты и пурги не видел как следует дороги,лошадь ступила на край подмытого льда и рухнула вледяной Енисей, чудом не утащив за собой сани. А.А. Баев и возница были в буквальном смысле на краюгибели!

... "Жизнь моя совершеннобессмысленна, осмысленно только лечениепациентов и выращивание рассады", - сказал мнекак-то Александр Александрович. Бедный, бедныйСаша - все его мечты о науке!.. Осуществятся ли оникогда-нибудь?..

Но наша двойная атака возымеласвое действие. Александр Александрович написал ипослал заявление в Президиум Верховного СоветаСССР: "... Я не состоял ни в каких подпольныхорганизациях, я никогда не принимал участия вантипартийных движениях ни словом, ни делом. Я небыл даже достаточно ориентирован в партийныхразногласиях прошлого и не имел никакихоснований сочувствовать каким-либоантипартийным группировкам. Одностороннее ижестокое следствие преследовало только однуцель - всеми средствами добиться от меняпризнания моей принадлежности кконтрреволюционной организации, но этого ему неудалось - я не признал себя виновным ни в процессеследствия, ни в процессе суда... Моя деятельностьдо и после заключения была честным трудом,которого мне нечего стыдиться. Это дает мнеморальное право просить пересмотреть мое дело...1953.10.Х. А. Баев."

Наступил 1953 год. Умер Сталин.Началась эра Хрущева, который освободил тысячиневинных людей. Вечная ему память! Началасьреабилитация. В. А. Энгельгардт немедленнопосылает в Президиум Верховного Совета СССРВорошилову просьбу о пересмотре дела А. А. Баева.Я со своей стороны умоляю АлександраАлександровича тоже написать. Он мне отказывает,а Владимиру Александровичу пишет: "Не советуюбраться за пересмотр моего дела и тратить на этосвои силы".

Главная Военная ПрокуратураСССР 9 октября 1954 г.
гр. Баеву А. А. Красноярскогокрая, Ярцевский р-н, село Н.-Шадрино
Определением Военной КоллегииВерховного Суда СССР приговор по Вашему делу иПостановление Особого Совещания при МГБ СССР повновь открывшимся обстоятельствам отменены идело о Вас за отсутствием состава преступленияпрекращено, от ссылки вы освобождаетесь.
Воен. прокурор Отдела ГВП майорюстиции [Колосов]

Наконец после переписки,длившейся год, получаем:

А. А. БАЕВ О ВРЕМЕНИ ИО СЕБЕ

Вот и все. Прожито вместе 10 лет.Начинается новый этап нашей жизнипротяженностью в 40 лет...

Практика остракизма целыхсоциальных групп государственнонецелесообразна и по-человеческибезнравственна. Суждение о человеке должно бытьвсегда индивидуальным.

...Сталинская эпоха закончилась 37лет тому назад, за это время выросло новоепоколение, и, казалось бы, влияние ее должно былопрекратиться. Этого, однако, не произошло -сталинские стереотипы оказались поразительноживучи, вероятно, благодаря своей примитивности.

Из личных своих качеств, имеющихнепосредственное отношение к науке, я бы отметилпрежде всего мою склонность к интенсивномутруду. Работа является моим естественнымсостоянием, и без нее я не могу существовать. Японял это, находясь в Соловецкой тюрьме. Обычныйдень тюремного узника очень монотонен и наполненразличными режимными ограничениями в такойстепени, что каждый день сам по себе становитсямучительным для человека, нелишенного еще способности думать и переживать.Именно в тюремной камере я убедился, чтоумственная работа является радикальнымсредством преодоления всех тягот тюремногорежима. Я занимался высшей математикой и читалкниги на иностранных языках. Возник свойвнутренний мир, заслонивший от меня реальнуюобстановку, в которой я находился.Интеллектуальный труд стал неотъемлемой частьюмоей жизни и далее. Он приносил мне душевноеспокойствие и уравновешенный взгляд на мир.

Ни один современник каких-либособытий не может считать себя полностьюсвободным от прямой или косвеннойответственности за них, особенно в нашемобществе, где все мы связаны общими действиями ивзглядами (по крайней мере до эпохи плюрализма).Стыдно уклоняться от собственнойответственности и прикидываться Иваномнепомнящим.

С удивлением и разочарованиемприходится наблюдать, что несмотря на всенаучные успехи мистика и суеверия не толькосуществуют в современном обществе, но дажепрогрессируют. Появляются сектыэкстравагантного стиля, исторически ипсихологически чуждые традиционнойрелигиозности славян, основанной на православиисо времен Владимира Красное Солнышко.

Фундаментальной науке по самой ееприроде присуща одна коренная особенность: новыеподлинно революционные направления возникаютнепредсказуемым образом из аморфной массыисследований, которые не квалифицируются напервых порах как приоритетные и даже не обращаютна себя внимание. Классический пример - работыМенделя, опубликованные в 1865 году. Только через 35лет они стали основой генетики.

Таким образом, вера в потусторонниймир, таинственные и неземные силы -распространенное явление в современномобразованном обществе. Произошла замена наивныхобразов дьявола, ведьм, колдунов, леших, русалок,веры в чародейство и т. п. на более сложные образыи явления, соответствующие иному, более высокомууровню культуры и техники, и только. Наука нестала препятствием для веры в необыкновенное,скорее даже наоборот - доставила этому движениюсвоего рода горючий материал.

... На свет Божий появилисьоперирующие мистическим биополем экстрасенсы,астрологи, предсказатели, целители, лица,избавляющие от сглаза, и т. д. и т. п. Вся эта рать,как ни странно, поддерживается прессой, радио ителевидением, усиливающими ее воздействие наобщественную психологию...

Мы движимы стремлением к познанию.Оно подобно морской воде - чем больше ее пьют, тембольше становится жажда.

... Мысль исследователя работает втиши, в одиночестве. Разве только внутренний,недремлющий оппонент является партнеромразмышлений. Но общение исследователейпорождает столкновение мнений, новые идеи, ихборьбу, служит источником энергии, движениявперед.

Возрожденная Демидовская премия -это возрожденная связь с далеким прошлым, систорией моей родной страны. Мне уже более 90 лет,и многие события, происшедшие за последнеестолетие, мне известны не из сегодняшних газет иречей ораторов, но как современнику, очевидцу идаже участнику. Отсюда и отношение у меня, да и улиц моего поколения, к прошлому особое - оноявляется частью меня самого, и я не могу от негоотказаться. Мне трудно понять, как можетуважающая себя нация отказаться от своего прошлого, а потомки,выросшие из этого прошлого, делать вид, что они неимеют к нему никакого отношения. Мы не можемвычеркнуть из нашей истории ни татарского ига, нидинастии Романовых, ни времени сталинизма с еголагерями, ни Отечественных войн - словом, ничего.

Присуждение мне Демидовской премииглубоко взволновало меня. (ПрисуждениеДемидовских премий возобновлено с 1993 года поинициативе Уральского отделения РАН. - Ред. ).Произошло это отнюдь не потому, что былизатронуты мои честолюбивые чувства. Напротив,меня охватили сомнения - достоин ли я такойвысокой награды, присвоенной человеку, ужепрошедшему свой научный и даже жизненный путь. Нов конце концов эти сомнения лишь усилили чувствопризнательности.

1989 -1994 годы.

Сейчас, не в самый безмятежныйпериод для нашей Родины, обращение к прошломусвоевременно и оправдано многими соображениями.И прежде всего потому, что прошлое - это не тольковереница горестных событий, не толькоторжественное и безнаказанное шествиепреступников и честолюбцев, но также и деяниягероев, проповедников возвышенных идей, светлыхумов и носителей высоких добродетелей.Демидовская премия связывает нас с вами именно сэтим прошлым и с этими людьми. Она вносит в нашидуши радость и ободрение, уверенность в том, чтонесмотря ни на что Русь не пропадет, как непропадут и ее обитатели.

Маленький Саша Баев ссестрой. Вся жизнь еще впереди.



Институт молекулярнойбиологии. Александр Александрович Баев и еготогда еще молодые ученики: А. Мирзабеков (слева),Л. Ли, А. Крутилина, справа от А. А. Баева - Т.Венкстерн, В. Аксельрод.




Александр Александрович Баев.Сыктывкар. 1948 год.



Вид на деревнюНижне-Шадрино с реки. Рисунок А. А. Баева. ЗдесьБаевы жили с 1948 по 1954 год, когда АлександрАлександрович был освобожден "от ссылки".



Больница в Нижне-Шадрине,которой заведовал навечно высланный в ВосточнуюСибирь А. А. Баев.









(01) (02) (03) (04) (05) (06) (07) (08) (09) (10) (11) (12) (13) (14) (15) (16) (17) (18) (19) (20) (21) (22) (23) (24) (25) (26) (27) (28) (29) (30) (31) (32) (33) (34) (35) (36) (37) (38) (39) (40) (41) (42) (43) (44) (45) (46) (47) (48) (49) (50) (51) (52) (53) (54) (55) (56) (57) (58)