Технократизм и личность: истоки и последствия. Когда вчитываешься в документы недавнего советскогопрошлого, поражают не только масштаб насилия, не только непостижимый контрастмежду реальностью и декларируемыми целями общественного развития, но иявная искусственность системы, которая словно не для людей и не в их интересахвозникла и существовала, а преследовала какие-то свои "нечеловеческие"цели. Унификация духовных и мировоззренческих ориентиров,политических взглядов и поведения - родовая примета советской действительности.Человека стремились вогнать в прокрустово ложе, убрав в нем все "лишнее",в первую очередь - личностное. Это прекрасно разглядел француз-ский писательАндре Жид, посетивший СССР в 1936 году: "В СССР решено однажды и навсегда,что по любому вопросу должно быть только одно мнение... Получается, чтокогда ты говоришь с каким-нибудь русским, то говоришь словно бы со всемисразу. Не то, чтобы он буквально следовал каждому указанию, но в силу обстоятельствотличаться от других он просто не может". Какова степень унификации личности в советскуюэпоху? Что именно обусловило этот процесс? Все это еще предстоит серьезноизучить. Объясняя негативные стороны советской действительно сти, чащевсего используют два знаковых понятия - большевизм и насилие. Однако причина,очевидно, лежит гораздо глубже, она в соединении особенностей индустриальнойэпохи со специфическими условиями России. Вот две составляющие того "коктейляМолотова", который разрушительно сказался на человеческой личности.

Доктор исторических наук, профессор Л. СЕМЕННИКОВА (Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова). Промышленная революция, технический прогресс даличеловеку мощные рычаги для изменения жизни и окружающего мира. Общество стало развиваться динамично, резко вырвалось вперед. Когда индустриальная эпоха только начиналась, высокая производительность фабрично-заводскогопроизводства была столь очевидна, а контраст с доиндустриальной стадиейстоль велик, что немало мыслителей и общественных деятелей, завороженныхразмахом преобразований мира, именно с индустриальным прогрессом связывалибудущее человечества.Напомню общеизвестное. Индустриальная система, где бы она ни существовала,стремится максимально увеличить производительность, перерабатывая сырьев определенные продукты и вовлекая в этот процесс большое число людей.Технологии предусматривают разбивку сложного и часто длительного производственногоцикла на относительно простые, но тесно связанные между собой операции,механически соединяя людей в единое целое. Индустриальный труд - всегдаколлективный, он способствует утверждению производственного коллективизмаи коллективистской психологии - основы основ классовой солидарности. Теориямарксизма, ставшая идеологией фабрично-заводских рабочих, - типичный продуктначальной стадии индустриальной эпохи. Тогда ее возможности казались безграничными,а производственный коллективизм представлялся идеальным принципом организацииобщества, противостоящим расколотости классовых систем. Коммунизм в марксистскойинтерпрета ции - общественный идеал, приспособленный к особенностям и противоречияминдустриальной эпохи на Западе. Иначе говоря, марксистский рабочий социализммог возникнуть и распространиться только на стадии фабрично-заводскогопроизводства, поскольку отражал реалии того времени.Сегодня индустриальная эпоха осталась для развитых стран далеко позади,и все увидели, что фабрично-заводское производство отнюдь не вершина прогресса,а лишь преходящая стадия, имеющая к тому же не только позитивные, но инегативные, разрушительные для человека и общества стороны. Вот наиболееявные. Подчиненный заводской технологии человек превращается в придатокмашины. В общественном сознании утверждается приоритет техники и техническихзнаний, рационализма и материализма. А гуманистические ценности выглядятэфемерными предрассудками перед мощной поступью технического прогресса.Через это прошли все развитые страны. Однако на Западе технократизму противостоялиуже сложившиеся формы демократии, система защиты прав личности, векамиформировавшийся культ индивидуализма.В предреволюционной России индустриальная культура только складывалась.Она находила питательную среду в традиционных для крестьянской страны корпоративностии коллективизме. Индивидуализированная культура была развита в то времялишь в западных районах страны, которые после революции стали самостоятельнымигосударствами (Финляндия, Польша, страны Прибалтики), а также в крупныхгородах, в которых концентрировалась европейски образованная интеллигенция.Но, несмотря на преобладание в целом психологии общинности, дореволюционнаяРоссия тем не менее отличалась плюрализмом, богатством и разнообрази емдуховной, социальной и культурной жизни. Однако, выходя из распада революциии гражданской войны, огромная страна обрубила исторические корни, отринулаевропеизированную культуру прошлого, отреклась от многообразия духовныхценностей многонациональной страны и стала игрушкой технократических сил. Новая система власти призвала к управлению странойи новую элиту. А она, как правило, не имела образования и навыков в управлении. И. В.Парамонов, служивший в 1920 году в Донсовнархозе, вспоминал: "Мы, советскиехозяйственники, в подавляющем большинстве в то время еще не доросли дотеоретического понимания своих задач. Действовали больше по здравому пролетарскомусмыслу". Такие люди были буквально загипнотизированы открывшимися возможностямиприменить производственные технологии к общественной жизни, а проще говоря- к человеку. Рассуждения о технологизации общества сверху донизу нашлиотражение в работах Ленина, Троцкого, Дзержинского, Томского, Зиновьева,Бухарина и многих других.Идеи рациональной, научной организации труда (НОТ), которые возниклив США (их создатель - инженер Ф.-У. Тейлор) и были подхвачены другими странами,в социалистической России вышли за рамки только производственных процессови были перенесены на общество в целом. Эти элементар ные принципы НОТ ужев 20-е годы стали применять в школах, в государственном управлении, в КраснойАрмии, в коммунах и колхозах (последователи Маркса здесь превзошли своегоучителя). Общество рассматривалось как огромный завод, жизнь - как производственныйпроцесс, а человеку отводилась роль винтика в производственном механизме.Чтобы удержать общество в этих узких рамках, необходимы были тотальныйконтроль и постоянное насилие.Можно согласиться с интересной мыслью американской исследовательницыЗ. Сочор, изучавшей движение "За научную организацию труда" в СССР в 20-егоды: "Задача, стоявшая перед движением "За научную организацию труда",была одновременно более элементарной и более амбициозной, нежели типичнаязадача добиться большей эффективности, характерная для индустриальных обществ...Советские тейлористы видели в НОТ черты "новой культуры", характерной дляпереходного периода к социализму".Так называемый ленинский план строительства социализма, сформулированныйсталинским руководством, являл собой план модернизации России, превращенияее в индустриальную страну. Для этого в нерыночную, жестко централизованнуюобщественную систему нужно было внедрить организационно -технологическиеи производственные структуры, свойственные индустриальному обществу. Однакотам, где отсутствуют механизмы саморазвития, такое возможно лишь с помощьюширокого применения насилия, вершиной которого и стала печально знаменитаяныне система - ГУЛАГ. Само понятие "социализм" ("коммунизм") технократизировалосьдо крайней степени. Вспомним знаменитое ленинское: "Коммунизм - это Советская власть плюс электрификациявсей страны". Социализм именно "строили", как завод, фабрику, здание. (Здесьуместно представить мнение Ф. Э. Дзержинского о социализме: "Если исходитьиз имеющихся у нас заводов - социализма нам никогда не создать. И количественно,и качественно они для этой цели не годятся".) Продвижение к социализмувыражалось в тоннах, километрах, киловаттах и т. п. Получалось, что социализм- не людское общество, а огромная фабрика, где должно быть все рациональноустроено. То, что не годилось в "машину", не могло быть в нее вмонтировано, не соответствовало светлому будущему, всего этого как бы не существовало.Например в СССР стыдно было быть инвалидом, делали вид, что в советскойстране их просто нет. Их убирали с глаз долой, как заведомый брак убираютна задворки заводского двора (свое-образные резервации для тяжелых инвалидовбыли созданы после Великой Отечественной войны, например, на острове Валаам).Возникший в 1921 году и поддержанный Лениным и многими видными деятелямипартии большевиков - Дзержинским, Томским, Троцким, Зиновьевым - Центральныйинститут труда (ЦИТ) приступил к
"самый интересный журнал Наука и жизнь " № 5, 1999.
изучению "отдельных механизмов (человеческой машины. - Л. С. )в действии". А. Гастев, директор ЦИТ, предсказывал, что общество будущегобудет отличаться "удивительной анонимностью", а общие нормы и общий ритмбудут определять всю жизнь. Правда, некоторые крайности, проявившиеся в20-е годы, были раскритикованы в конце 20-х - начале 30-х годов. "Пролеткультовские"стремления к полной машинизации жизни постепенно сгладились, но общая линиясохранилась и воплощалась в жизнь.Коллективизация сельского хозяйства по технологии стоит в одном рядус индустриализацией. Если русская община в деревне представляла собой преждевсего социальный институт, то новоявленная община - колхоз, совхоз - этоуже производственные коллективы, созданные по чисто функциональ ному принципу:тракторная бригада, полеводческое звено, животноводческая ферма и т. д.Сельским хозяйством, в основе которого лежит живой организм плодородия,управляли как заводом. Спускали директивы, что и сколько сеять, какой объемпродукции получить, а дальше - контроль исполнения... Первый пятилетнийплан характеризовал задачи коллективизации как поиск организационных форм,которые бы приносили максимальную эффективность от вкладываемых ресурсов.Вот цитата из "Плана": "Нельзя закрывать глаза на то, что мы идем еще ощупьюв этом отношении, что техническая конструктивная идея коллективного хозяйстваеще не ясна". Итог: миллионы изгнанных из родных деревень, умерших от голодаи холода, расстрелянных и просто бежавших от этого ужаса в города.А тем временем власть, опираясь на беднейшие слои крестьянства, крушиладеревенский уклад, подгоняя его под промышленный тип. Не случайно ударнойсилой коллективизации стали заводские рабочие-комму нисты.По производственному принципу в СССР было организовано все: школы ивузы, НИИ и союзы творческой интеллигенции, партийные и комсомольские ячейки...Главное - организация производственной деятельности (включая творчество)и контроль за выполнением планов. Вся жизнь человека проходила в рамкахпроизводственной общины, и каждый зависел от нее. А нормы нравственностиутверждали: индивидуализм - порок. Неприлично было говорить: "я так думаю","это мое мнение". Только - "мы". Коллективное выше личного, коллективныйтруд - это высшая ценность. Коллективизм использовался для мобилизацииусилий людей на выполнение любых заданий, но тот же коллективизм был ибезраздельным средством контроля за всеми сторонами жизни. И тем не менее свести жизнь общества только кпроизводственному процессу невозможно. Для технократической системы требовалась своя духовная основа. Богатаядуховная палитра старой России была отброшена как не соответствующая новым,индустриальным приоритетам и производственному коллективизму. Взамен вкачестве единой духовной основы общества утверждался марксизм-ленинизм.Социалистическая (коммунистическая) идея превращалась в символ веры. "Нарядус переделкой народного хозяйства пора заняться и решительной переделкойсамого человека" - так, по существу, формулируется основной девиз в гуманитарнойсфере. Все "единоличное" должно было уйти, открыв путь коллективному, общественному,индустриальному... Ректор Коммунистического университета
им. Я. М. Свердлова М. Н. Лядов в начале 20-х годов говорил: "Крупнаяфабрика и завод уничтожают дух индивидуального творчества, индивидуальнойпсихологии... Коллективная психология зарождается на крупном заводе и всеболее и более вытесняет психологию индивидуальную... В будущем обществедаже интеллигентный труд будет коллективным... Коллективное творчествогораздо продуктивнее индивидуального во всех видах человеческой деятельности..."Считалось, что в коммунистическом обществе "все люди будут совершенноосвобождены от власти индивидуальных стремлений, индивидуальных интересов",общество будет состоять из "коллективно мыслящих и коллективно действующих"особей, не имеющих индивидуальности, что означало бы полную деперсонификацию.В реальности, к счастью, такое осуществить почти невозможно. Тем не менеена этом пути сделано было немало. Здесь потрудилась вся гуманитарная сфера- образование, литература, искусство, средства массовой информации. Гуманитарныенауки находились в жестких рамках цензуры, и роль их была функциональна:оправдание системы и "обслуживание" текущих задач.Приобщение человека к коммунистическим духовным ценностям шло под контролемкорпораций, которые сопровождали его на разных этапах жизни: октябренок,пионер, комсомолец и, как знак особой причастности к высшим ценностям,вступление в ряды коммунистической партии. Хронологичес кие даты, связанныес деятельностью компартии, были превращены в общенародные праздники, имевшие,по сути, религиозный характер. Любое несоответствие утвержденной доктринеи нормам объявлялось уклонизмом (либо влево, либо вправо). В обществе царилинепримиримость, неумение прощать, вера в единственную и абсолютную правду,критерии: правильно - неправильно, типично - нетипично.Литература, кино, живопись, театр воспевали производство. Человек изображалсяв своей функциональ ной сути: шахтер, врач, ученый; в центре художественногопроизведения - производственный конфликт. Сами названия часто прямо ориентировалина производство, например, "Цемент" Ф. Гладкова, "Гидроцен траль" М. Шагинянили пьесы "Сталевары", "Премия"... Человеческая личность идентифицироваласьс производственной карьерой - своеобразный "синдром Золушки" в производственномварианте: рабочий стал министром, забитая крестьянка - председателем колхоза.Все связанное с человеком как личностью не имело ценности. Даже такие всемизвестные люди, как Стаханов и его последователи, покорители Арктики игерои-летчики, были не столько личностями, сколько символами эпохи.Ликвидация неграмотности и государственная система бесплатного образования,бесспорно, большое достижение СССР. Однако система образования имела четкои жестко поставленные цели; вот что говорится в декларации Государственнойкомиссии по просвещению "Основные принципы единой трудовой школы" от 16октября 1918 года: "Новая школа должна быть не только бесплатной на всехступенях, не только доступной, но и, как можно скорее, обязательной...,она должна быть единой и трудовой. Это значит, что вся система нормальныхшкол от детского сада до университета представляет собой одну школу, однунепрерывную лестницу. Это значит, что все дети должны вступать в один итот же тип школы и начинать образование одинаково..."В конце концов вся образовательная система, все направления культурнойсферы были огосударствлены. Государство национализировало киноиндустрию,театры, издательское дело... К середине 20-х годов была установлена партийнаямонополия на средства массовой информации, введены цензура и жесткий идеологическийконтроль над всей печатной продукцией. Н. И. Бухарин, выступая в апреле1924 года на диспуте о будущем интеллигенции, говорил так: "Мы никогдане можем стать на такую позицию, что пускай все совершается само собой,- кто в Бога верует, пусть верует. Это не есть руководство страной... Никогдамы на это не пойдем!.. Нам необходимо, чтобы кадры интеллигенции были натренированыидеологически на определенный манер. Да, мы будем штамповать интеллигентов,будем вырабатывать их, как на фабрике..."Хрущевская "оттепель" подорвала искреннюю веру многих в правильностьтого, что считалось бесспорной истиной. Произошли изменения, которыесмягчили технократические черты нашего общества. Смягчились некоторые моральныеустановки, в них стало больше "человеческого". Экономика стала развертыватьсяк человеку, ставилась задача повысить индивидуальную заинтересованностьв результатах труда. Во время "оттепели" жизнь в стране заметно изменилась:строилось жилье, фактически появилась сфера бытовых услуг, рос жизненныйуровень, общество стало более открытым.Однако эти изменения не нашли отклика у теоретиков коммунизма. В ПрограммеКПСС, принятой на XXII съезде в 1961 году, говорилось примерно то же, чтои в 20-е годы: "При коммунизме все люди будут иметь равное положение вобществе, одинаковое отношение к средствам производства, равные условиятруда и распределения..." Главное оставалось: коллективизм и коллективистскаясолидарность. Индивидуализм - этот пережиток прошлого (так записано в ПрограммеКПСС) - подлежал искоренению.Попытка частичной реставрации сталинской системы при Л. И. Брежневеподтолкнула процессы деградации в стране. Конформизм, который предполагалдвойную мораль, двойную линию поведения, приобрел колоссальные масштабы.Фактически он позволял сохранять и воспроизводить в значительной степенидеперсони фицированный тип личности, укорененный в нескольких поколениях.Прошлое довлеет над нами и сегодня. Становление индивидуализированнойличности идет медленно. Крушение приоритетов, которые мы долгое время привыклисчитать бесспорной истиной, рождает среди молодежи цинизм, нигилизм, желаниеуйти в собственный мир, далекий от странного мира взрослых. Отрицательныепоследствия технократизации, особенно для личности, огромны, и они всееще живы. Несколько поколений выросло, не задумываясь о самоценности человекакак индивидуальности, об уникально сти его мира, его жизни.Смешно отрицать научно-технический прогресс на пороге XXI века. Однакомы не вправе забывать, что именно индустриальный прогресс обернулся в ХХвеке социальными и политическими потрясениями, мировыми войнами, тоталитаризмоми экологическими катастрофами. Технический прогресс должен быть подчиненчеловеку, а не наоборот. Человек и все связанное с его жизнью должно иметьприоритет. Преодолевать наследие грубого технократизма придется еще оченьдолго: увы, сознание людей не меняется в одночасье. Но без этого преодоленияне выбраться на путь цивилизованного развития.Технологизация, производственный коллективизм и унификация всех сторонжизни не только насаждались сверху, но и находили мощное встречное движение.Не имевшая квалификации, едва грамотная, а то и вовсе неграмотная крестьянская масса, хлынувшая в города из деревень в период индустриализации и коллективизации,столкнувшись с новым, сложным миром техники, восприняла технократизациюобщества как черты будущего. Именно эта часть общества составила базу идеологизированнойпсевдокультуры. Крестьянская беднота, обретя новый социальный статус, превращаласьв апологетов корпоративной, технократи зированной системы.Колоссальная ломка, начавшаяся в России, позволила этой части активновключиться в общественную жизнь и кардинально изменить свой социальныйстатус. Произошла девальвация крестьянс кого статуса и ценностей, связанныхс сельским образом жизни. Вырваться из деревни, избавиться от крестьянскогопрошлого стало мечтой нескольких поколений советских людей.


Машины и человек.


Всегда "единогласно" - на уровне ли колхозной артели или ВерховногоСовета страны.


Последствия "социалистической" модернизации жизни кочевых и полукочевыхнародов особенно разрушительны. По приказу власти малые народы Сибири иСевера в 20-е годы были переведены на оседлый образ жизни. В качестве строительствасоциализма им навязывали русский дом, русскую еду, русский образ жизни,русскую культуру и образование.Разрушая среду обитания малых народов, варварски используя их природныересурсы, власть подорвала сами основы их существования. Люди забывали свойязык и обычаи, но плохо приспосаблива лись к современной жизни и индустриальной системе производства. Не соответствующие этим обществам особенностиновой жизни, ее ритм и темп создавали чрезмерную психологическую напряженность,в итоге - пассивность, пессимизм, люмпенизация, что влекло рост пьянства,агрессивности, числа самоубийств. Начались деградация и вымирание целыхнародностей.
Казахстан. На рубеже 20-30-х годов здесь начиналась коллективизация.На оседлый образ жизни в плановом порядке переводились миллионы кочевников.Тысячелетние традиции, жизненный уклад, многоуровневый комплекс связей,соответствующий этому типу цивилизации, и уникальная культура - все приносилосьв жертву хозяйственно-технологи ческим целям. Сотни и сотни кочевых хозяйствстягивали с огромной территории в одно место. Создавались в буквальномсмысле переселенческие деревни: многочисленные юрты кочевников выстраивали прямо на снегу в идеально правильные квадраты.Казахи, издревле занимавшиеся кочевым скотоводством, поголовно зачислялисьв неведомые им колхозы. "Весь скот обобществить, не оставляя ни единогокозленка в индивидуальном пользовании" - такова была задача, поставленная,например, в Тургайском районе. Так люди лишались элементарных средств ксуществованию. Большие отары скота сгоняли в одно место, и это стало ещеодной катастрофой: при кочевом скотоводстве запас кормов был не нужен,теперь же от бескормицы началась массовая гибель скота. Голод среди населениястал неизбежностью.Зимой 1932-1933 годов голод охватил огромную территорию (только от голодаумерли два миллиона человек). Свирепствовал брюшной тиф, который здесьранее был неизвестен. Половина из уцелевших казахов поднялась и откочевалаиз Казахстана, частично - в Китай, Монголию, Афганистан, Иран, Турцию,частично - в Туркмению, Узбекистан, Киргизию, Таджикистан, Западную Сибирь.Численность казахского народа восстановилась лишь к концу 60-х годов нашеговека. Но цивилизация, уникальная культура кочевых народов погибла безвозвратно.