Роберт БИРН.

Современный американскийписатель Роберт Бирн - один изнемногих писателей, кто продолжилтрадиции, заложенные Артуром Хейли.Достоверно, убедительно и в то жевремя в увлекательной форме Р. Бирнпоказывает изнутри сложныймеханизм современногопроизводства. Прежде чем начатьписать, Роберт Бирн прошел большуюжизненную школу: работал таксистом,на железной дороге, редакторомжурнала по гражданскомустроительству. Это сказалось и навыборе сюжетов его произведений.

Для Эдвина Лестера поездкана Манхэттен в его последнее утрона этой земле была не болеенеприятной, чем в любое другое. Онуцепился за металлическую скобу впротивно дребезжащем, вихляющемсяиз стороны в сторону вагонеподземки, битком набитом людьми,которых он не знал и не желал знать.Глаза его, как обычно, глядели водну точку, сознание отключилось.Приятно было сознавать, что он одетсо вкусом. Ему нравилось считатьсебя самым изысканно одетымбухгалтером во всем Нью-Йорке. Дажеего полосатая нижняя рубашка изхлопка и боксерские трусики былисвежевыстираны и выглажены. Но этотнюанс его туалета впоследствии вморге должным образом не оценят.

Глава 1

- Это Пятидесятая? - спросил он,наклонив голову к газете какой-тоженщины и скосив взгляд на тусклые,немытые окна.

Поезд, вздрогнув, остановился.

Вместе со всем этим стадом людейЭдвин Лестер торопливо пересекплатформу, прошел через выпускныеворотца и поспешил вверх побетонным ступеням. Он старался недышать, поскольку ароматы настанции "50-я улица" были несамыми изысканными в списке новыхотравляющих веществ. Оказавшись натротуаре, он пригнул голову и сусилием двинулся через 8-ю авеню,борясь с пронизывающим западнымветром. В подземке не произошлоаварии, в его карманы никто незабрался, никто ничего не нарисовална его пальто и не высморкался нанего. Еще несколько минутбдительности - и он будет вбезопасности, в своем кабинете на60-м этаже здания Залияна. Он был рад,что ему не пришлоcь идти с западнойстороны через всю площадь - ведь тамветер всегда был куда сильнее.

- Да, - ответила женщина,выдергивая газету из-под егоподбородка. - Если вы слепой, то гдеваша тросточка?

Здание Залияна стояло всеверо-восточном углу этогоучастка, как бы стараясь повозможности потеснее прижаться кболее фешенебельным кварталамцентральной части города.Чередование вертикальныхгранитных полос с такими жеполосами затемненного под цветбронзы стекла создавало довольновпечатляющее зрелище. Если несчитать маленьких балкончиков науровне третьего этажа, все четырестены, резко уходящие ввысь отгоризонтали улицы к пирамидальнойкрыше на 66-м этаже, не имели ниодного украшения. В сообщенияхпечати этот замысел называли"освежающе целомудренным","мощной оптимистической заявкойна будущее города". Это былостройное, "дерзостностройное", бросающееся в глазаздание, ледяным пиком вонзающееся внебо Нью-Йорка. Можно было легкопредставить, как Арам Залиянсмотрит на восток из своегокабинетного комплекса под самойкрышей, довольный тем, чтонаходится на одном уровне созданием Экксона, Рокфеллеровскимцентром, башней Трэмпа и такимидавними "оптимистическимизаявками", как здания Крайслера иЭмпайр-стэйт.

Площадь Залияна представляласобой пустынное пространство,протянувшееся между 49-й и 50-йулицами, захватывая значительнуючасть 8-й и 9-й авеню. Все работавшиев этом районе знали, что главнойпроблемой было отсутствиекаких-либо препятствий для ветра,хотя архитектор здания и отрицалэто. Когда порывы ветра в любыхдругих районах города достигаливполне сносного уровня в двадцатьмиль в час, на площади Залияна онимогли быть вдвое сильнее и вполнедостаточными для того, чтобы сбитьс ног неопытного пешехода. Взавываниях ветров, налетавших сГудзона, через городские ущельязападной части Манхэттена,казалось, появлялись тревожныенотки, когда они добирались допустынной площадки, котораякогда-то была площадьюМэдисон-Сквер-Гарден. Обтекаявысотное здание, строящееся в концеквартала на 9-й авеню, ветрысоединялись снова и, не встречаяпрепятствий, мчались наперегонкичерез площадь, словно тут у них былобводной канал. Они вздымали тучипыли и песка порой метров натридцать в высоту, создавая этакиеминиатюрные смерчи-торнадо избумажных стаканчиков и оберток отсандвичей. Служащие конторыЗалияна соглашались,что необходимокак-то рассечь этот ветер, ослабитьего, может быть, полосой деревьевили какой-нибудь стеной. Каменныхскамеек для этого было явнонедостаточно. Широкие углубленныеступени, спускающиеся вниз, кфонтану, могли служитьопределенным убежищем, если толькосам фонтан был отключен; если же онработал, сооружение напоминалоавтомобильную мойку. Этот район былособенно опасен зимой, асфальтобледеневал. Чтобы добраться доработы, служащим приходилосьпроделывать настоящиеакробатические трюки. Около годаназад кто-то рассылал повсюдупетиции, призывавшие к сооружениюперил поперек площади, но из этоготак ничего и не вышло. Архитекторотверг эту идею как профанацию егозамысла.

- Вы слышите? - спросил он. -Прислушайтесь!

Служащие, поджидающие на площадкелифт, обслуживавший этажи с 44-го по66-й, были в тот день разговорчивееобычного. Возбуждающая борьба светром вывела их из обычнойпассивности. В тот момент, когда кним подошел Эдвин Лестер, какой-томолодой человек, приблизившись кдверям лифта, знаком поднятой вверхруки призвал всех к тишине.

- Нет, вовсе не этот звук. Этопросто ветер со свистом дует из-подвсех дверей. Я имею в виду болеенизкий звук, вроде органной ноты. -Он прислушался. - Звучит как"ре", чуть ниже среднего"до". 

- Вы имеете в виду звук от ударовтросов о стену? - спросила какая-тоженщина.

Двери лифта открылись, и всегурьбой устремились внутрь, тут жеразворачиваясь лицом к дверям.

- Послушали бы вы, что делается нанашем этаже, - сказала другаяженщина. - Я работаю на пятьдесяттретьем, в северо-восточном крыле.При такой погоде у меня весь деньнапролет в ушах будто койотызавывают.

- Ах, вот в чем проблема, - сказалдругой мужчина, когда двери лифтаплавно закрылись, - вы, друзья,просто не любите музыку, а?

- Когда ветер задувает черезвентиляционные решетки лифта, -сказал тот же молодой человек, -шахта превращается в органнуютрубу. Мы работаем в самом высоком вмире органе фирмы "Вэрлитцер".

Выражение "кабинет с окном"было явным преувеличением. Точнеебыло бы сказать "закуток сокном". То, что сотрудникиназывали кабинетами, на 60-м этажепредставляло собой небольшиепрямоугольники, отделенные друг отдруга тонюсенькими перегородками,по высоте едва доходившими доплеча. Весь этаж был как бы открытнараспашку, если не считать егоцентральной части, в которойразмещались лифты, лестничныепролеты, уборные и прочие служебныепомещения. Стоя у своей конторки,Эдвин мог поверх этих перегородоквидеть все пространство, вплоть доокон на западной стороне здания.

Смех все еще звучал в ушах Эдвина,когда он добрался до своегокабинета. Как забавны люди, думалон, аккуратно пристраивая своепальто на крючок и рукой отряхиваяс него воображаемые пылинки. Ну,конечно, не все люди. Сам он,например, особой веселостью неотличался. Самыми характерными егочертами, помимо вкуса к хорошейодежде, были, вероятно,самоконтроль и целеустремленность.Ему можно было поручить любуюработу с твердой уверенностью, чтоона будет закончена точно в срок ибез лишних напоминаний. Чего же ондобился при всех этихположительных качествах? Должностипомощника контролера в отделеучета строительной корпорацииЗалияна. И почти нет надежды доухода на пенсию получить повышениев должности, но он по-прежнему будетдобросовестно работать, отдаваяделу все свои способности. Вовсяком случае, у него был свойкабинет с прекрасным видом из окна,что обычно считалось признакомнеоспоримого престижа. Однакоприменительно к зданию Залияна,которое в ветреные днираскачивалось из стороны в сторонуфута на три, это всего-навсегоозначало, что другие компанииотказались арендовать верхниеэтажи. Поначалу это колебаниездания беспокоило его, но понемногуЭдвин настолько привык к этому, чтопочти не замечал.

Он проследил за своим отражением.Его голова и плечи колебались иподрагивали, словно отражаясь вводе. Стекло выгибалось сначалавнутрь, а потом наружу синтервалами секунд в пять, каждыйраз приближаясь примерно насантиметр. И каждый такой изгибсопровождался ясным щелчком. Онхмуро прислушался. Щелчкипрекратились, и стекло выгнулосьнаружу еще сильнее, словно тонкаяперепонка, затягиваемая в областьнизкого давления в ходе школьногоопыта. Стекло вибрировало, и, когдаон поднял руку, чтобы прикоснутьсяк нему, два окна на противоположнойстороне обрушились внутрь,произведя звук сотни разомщелкнувших кнутов. В тот же самыймиг стофунтовое стекло, сквозькоторое смотрел Лестер, треснуло,выскочило из своей рамы и рухнулона улицу, подобно лезвию гильотины.От яростного порыва ветра,прокатившегося по всему зданию,перегородки опрокинулись, каккостяшки домино. Лестера крутануло,и он попал в водоворот конвертов,бумаг, разных формуляров и вырезок.Стараясь защитить глаза, он поднялруку и пошарил у себя за спиной,пытаясь опереться на окно, котороготам уже не было. Мощный порыв ветрасбил его с ног и бросил на спину,перекинув через деревянныйзащитный поручень. Он изо всех силуперся ногами, чтобы удержатьравновесие, но все же соскользнул ипрокатился по полу метра полторавдоль наружной стены. Прижимаясьпредплечьями к полу, он так и несмог остановиться и неуклоннопродолжал скользить вниз, хотя егоногти и прочертили десяток полос вковре. Парой футов ниже уровня полаего скрюченные пальцы зацепилисьза металлическую полоску,служившую нижним упором для окна, ив тот же миг он ощутил острую,обжигающую боль в правом запястье.

Он приветливо помахал несколькимколлегам и отдернул шторы. Притаком низком черно-сером небесолнце в это утро не должно былодоставить никаких хлопот.Некоторое время он постоял уидущего от пола до потолка окна,чтобы полюбоваться общей панорамойзданий, раскинувшейся перед ним.Ему нравилось напоминать самомусебе, что вид из его окна был домельчайших подробностей столь жевпечатляющим, как и из окна АрамаЗалияна. Лестер созерцал этот видуже два года, но все еще ненасладился им, да и не ожидал, чтокогда-нибудь окончательнонасладится. Каждый день он проводилминут пять - десять, глядя в этоокно, которое сейчас былозабрызгано каплями гонимого ветромдождя. Утро было пасмурным, можносказать зловещим, верхушкиизломанного городского силуэтатерялись в тумане. Желая убедитьсебя, что эта страшная высота его непугает, он стоял очень близко кокну, ногтями прижимаясь кзащитному деревянному поручню икасаясь лбом холодной поверхностистекла. Между носками его ботинокпомещался целый городской квартал.Глядя вниз, он видел множествопятнышек, появляющихся из подземкии разбегающихся в разные стороны. Адесятью минутами раньше он сам былодним из этих пятнышек. Вотраскрылись, как цветки, несколькокрохотных зонтиков. А потом онзаметил, что стекло зашевелилось.

Он уцепился покрепче, борясь светром, стремящимся оторвать его, иждал, жмурясь от капель дождя. Ончувствовал, будто правую рукувырывают из плечевого сустава, аболь в запястье все нарастала. Гдеже все его друзья и коллеги? Холод,пронизывающий ногу, заставлялпредположить, что брюки разорваны,но он не осмеливался посмотретьвниз, чтобы удостовериться в этом.Он смотрел в зияющее отверстие встене, надеясь увидеть тамчье-нибудь лицо, но ни-кто непоявлялся. Все произошло стольстремительно, что он даже не успелиспугаться, но теперь страхрасползался по нему, подобнотысячам муравьев. Желудок свело, аглаза наполнились слезами.

И с внезапностью, настолькопотрясающей, что у него перехватилодыхание, Эдвин Лестер повис на740-футовой высоте над 8-й авеню. Надобыло ждать, пока кто-нибудь непоявится и не стащит его оттуда вбезопасное место, никакойальтернативы не было, и он попростувисел под ветром и дождем.

Что они там, оглохли все, что ли?Неужели никто не заметил, как онвывалился за окно? Что ж, видимо, емупридется самому себя спасать.Собрав все силы, он сумелподтянуться, коснувшисьподбородком ладоней. Он увидел дообидного близкий край стола.Казалось, еще немного, и ондоберется до него. Лестер былуверен, что сможет ухватиться занего одной рукой, если другой будетдостаточно крепко держаться. Онперенес вес всего тела на левуюруку и попытался поднять правую, ноона не подчинилась. Что-тоудерживало ее. Он дернулся изо всехсил, но не смог освободить руку.Повернув голову, он увидел, что егоправое запястье, как кинжалом,пригвождено стальным обломкомоконной рамы. Он оказалсянаколотым, словно мотылек набулавку, в равной степенинеспособный ни упасть ниприподняться, и с каждым отчаяннымударом сердца из его плотиисторгалась кровь, которуюмгновенно уносил ветер. Онуставился на пульсирующую рану какна некий поврежденный прибор ипопытался заставить свой мозгпроанализиро вать происходящее инайти какое-то решение. Слезытуманили его взор, а сознание сталоисчезать. Боль переместилась изправой руки в левую, а в груди вдругвозникло такое ощущение, будто еесдавливали закручиваемые кем-тотиски. 

- Помогите! - закричал он достранности хриплым голосом. -Помогите мне!

У двух пожарников, опустившихсясверху на веревках, ушло пять минутна то, чтобы снять Лестера со стальногообломка и затащить обратно в егокабинет. Все реанимационные усилияврачей оказались напрасными. Когдаони прибыли, Эдвин Лестер, жертвакоронарной недостаточности,вызванной шоком, был уже мертв.

Эдвин Лестер обратил свой взор ксвинцовым небесам. Его глаза и ротмедленно расширялись, превращаясьв застывшую маску ужаса. И преждечем остановиться, его сердцесделало несколько мощных,спазматических прыжков.

Стекло падало строго вниз напротяжении сорока этажей, набираяскорость и вращаясь, словно лезвиециркулярной пилы. В двух сотняхфутов от земли оно слегканакренилось и отклонилось отздания. Конечно, существовалавероятность, что оно ударится обасфальт или обрушит своюколоссальную энергию на автомобилии грузовики, но больно уж деньвыдался неудачный. Двигаясь с такойбыстротой, что и не уследить глазом,оно стремительно приближалось ктротуару на противоположнойстороне улицы, к спешащей фигуркеМарии Верез.

А смерть двадцатилетней МарииВерез, оказалась милосердной ибыстрой. Она неторопливо шла на югпо восточной стороне 8-й авеню,отвернув лицо от раздражающихдождевых струй. Если бы ей пришло вголову бросить взгляд через улицу,на верхние этажи здания Залиянаточно без пяти минут девять, она,возможно, увидела бы, как на 60-мэтаже лопнуло окно, образовавбрешь, словно от выпавшего зуба, аследом за стеклом понессякружащийся шлейф белой бумаги. Хотярасстояние было довольно большим, аугол ее обзора искривленным, онамогла бы разглядеть повисшего наруках мужчину. Оконное стеклошириной в шесть футов и высотой ввосемь с половиной должно быловыглядеть снизу не более чем ножоммачете или здоровенным ножоммясника. Но она так и не посмотрелавверх - изо всех сил стараясьуберечь свою обувь и одежду отпотоков дождя.

Глава 2

Эксперты-медики не могли скрытьизумления. Туловище было разделенострого по диагонали справа налево -от шеи до бедра. Плоть и кожа наобоих кусках были плотноизрешечены осколками стекла,срикошетившими от мостовой, ноосновной разрез был хирургическировным и чистым. И даже одежда этойженщины выглядела так, словно еерассекли надвое мощным взмахомскальпеля.

Лифт с такой скоростью домчал ихдо 66-го этажа, что у них заложилоуши. Оба они были седовласыми,упитанными мужчинами строгогоповедения. Саймон Розен был повышесвоего компаньона, егосдержанность граничила с робостью.Он не считал нужным скрывать слегкапрезрительного отношения кЭудженио Лузетти, к его грубоватымманерам и отнюдь не изысканномупроизношению. На них были оченьпохожие костюмы-тройки, и этосовпадение Розен находилнеудобным, зато Лузетти попросту незамечал.

Два старших компаньонасовместной юридической фирмыРозена, Лузетти, Блэйка, Пирса иКэлба обычно не работали по одномуи тому же делу. У них были разныеклиенты, административныеобязанности и профессиональныеинтересы. Они, конечно, не ездили повызовам на дом и не действовалиартельно, как новички, только чтоокончившие школу, нет, Боже упаси!Но когда дело касается самоговажного клиента вашей фирмы, вамприходится повиноваться - отчастипо привычке, а отчасти из страха.

- Я уверен, что купит. Для него этонаилучший способ избежать суда, ходразговора ты возьмешь на себя. Тысумеешь более четко изложить сутьдела, чем я. А я тебя поддержу.

- Надеюсь, он купит наш план, -сказал Лузетти.

- Чепуха. Он в равной степени недоверяет никому. Ты возьмешь насебя ответственность, Джин. Какстарший компаньон, я тебеприказываю.

- Думаю, тебе он доверяет больше.

- Но мне шестьдесят восемь лет, атебе всего лишь шестьдесят четыре.Так что я более старший компаньон. Ясебя неважно чувствую. Ежедневноеобщение с Арамом попросту убьетменя.

- О чем ты говоришь? Мы оба старшиекомпаньоны.

Однако в глубине души он знал, чтобоится.

- Ладно, Саймон, - с сухим смешкомсказал Лузетти, - согласен. Я небоюсь этого старикашку.

Сам же Арам Залиян был отнюдь неиз дерева. Он был из крови и плоти иочень возбужден. Его черные, какугольки, глубоко посаженные глазаостро смотрели из-под кустистыхтемных бровей, странным образомконтрастировавших с высоким лбом иредкими, но жесткими, как проволока,волосами. Во всей его костистойфигуре было что-то хищное, и когдаон увидел входящих в кабинетадвокатов, то вскочил на ноги идвинулся в их сторону, размахиваягазетой.

Кабинет Арама Залияна был целикомотделан деревом. Полы покрывалпаркет, а стены и потолок - дощатыепанели. Сделанный из красногодерева стол для совещаний окружалошестнадцать деревянныхкресел-вертушек ручной работы,изготовленных в Италии поспециальным чертежам. В каминегорело большое дубовое полено,по-видимому, в нарушение закона.Комната была так велика, что дваперсидских восемнадцатифутовыхковра в ней совершенно терялись.Стены были увешаны дюжинойнаписанных маслом картин. СаймонРозен легко мог назвать именахудожников, а Джино Лузетти даже ине попытался бы сделать это.Письменный стол был выполнен изпалисандрового дерева, и на егосияющей поверхности располагалисьлишь телефонный аппарат,селекторная установка и блокнотдля записей.

Залиян двигался безостановочно.Твердым шагом ходил взад-вперед покабинету, садился, вставал и сновасадился. Его брови поднимались иопускались одновременно с руками. Вкакой-то момент он в гневе ударилладонью по письменному столу, нотут же выхватил носовой платок изнагрудного кармана своегосеро-стального пиджака и стеротпечатки пальцев с полировки.Розен наблюдал за этимпредставлением со своей обычнойневозмутимостью, а Лузетти тозабрасывал ногу на ногу, то сноваопускал ее и явно чувствовал себяне в своей тарелке. 

- Вы видели "Таймс"? Уже двенедели прошло, а они и дня непропустили. В каждом распроклятомвыпуске мусолят эти истории.Садитесь. Я ведь вам, ребята, плачубольшие деньги, чтобы вы избавлялименя от любых неприятностей, - и чтоже происходит? Куда бы я нипосмотрел, Залиян такой да Залиянсякой. Каждый репортеришка в городеразевает пасть, но ни один даже непоговорил со мной. Они публикуютлюбую чушь, которая только приходитим в голову. Вы видели их там, ввестибюле? Их человек пятьдесят,должно быть. Они выстраиваются вочередь каждое утро, словно заподаянием.

Саймон Розен поджал губы, а потомглубокомысленно произнес:

- Ни "Пост", ни "Ньюс"меня не волнуют, - продолжал Залиян,- но "Таймс" меня достала. - Онскрутил газету и с силой шмякнул еюо край стола. Раздался звук, похожийна пистолетный выстрел. - А сегоднякакой-то идиот интересуется, каквсе это повлияет на финансовоеположение корпорации. Вы можетечто-нибудь сделать? Он что же, всамом деле полагает, что из-за парыразбитых стекол все пойдет прахом? -Залиян сел и уставился наадвокатов, сидевших напротив. - Нутак что же мы собираемся с этимделать? Как вы намереваетесьостановить всю эту проклятуюрекламу? А, Саймон? Не сиди там какпень. Выскажи-ка мне своесмехотворное и высокооплачиваемоемнение.

- Ты что, хочешь, чтобы я устроилпресс-конференцию? Это и есть твойсовет? Дать им возможностьвыкрутасничать с прямыми цитатамивместо того, чтобы они выдумываличто-то сами?

- Мы мало что можем сделать спрессой, если вообще можем. Меня неудивляет, что в газетах каждый деньпоявляются какие-то статейки,вызванные... отвратительнойприродой этих ужасных смертей. Людииспытывают естественную антипатиюк высоте и боятся, что их можеттреснуть по башке какое-то случайновыпавшее оконное стекло. Этоотличный материал для газет.Сочинители всех этих баек даже неделают попыток взять у васинтервью, а это результат вашегоотказа их давать.

- А что думаешь ты, Джино?

- Нет. Я считаю, что газеты всеравно будут писать об этом событии,независимо от того, как выпоступите, до тех пор, покасохраняется общественный интерес.Но интерес этот уже спадает.Сегодняшняя статья помещена вразделе бизнеса. История с Залияномв конечном счете будет вытесненановыми несчастьями и скандалами.Такова уж человеческая природа.

- Не надо говорить о судах иприсяжных, - замахал руками Залиян. -На моем веку их было вполнедостаточно. Выступления свидетелейна открытом судебном заседании -вот все, что мне нужно. Вам нужнопреградить дорогу суду. Сколькоисковых заявлений ужепредставлено?

- Можно попробовать опубликоватьчто-то вроде туманного иугрожающего письма, - зашевелился всвоем кресле Лузетти, - только я быпосоветовал этого не делать. Я знаю,подобные публикации приводят вас вбешенство, но давайте посмотрим наэто как на докучливую, предваряющуюсуд публичность. Это может дажепомочь нам добиться переноса местаслушания дела в какой-нибудьгородок в северной части штата, гдеприсяжные не страдают боязньювысоких зданий.

- Ах так?! И что же это завозможность? - Залиян оперсялоктями о стол и закрыл лицоладонями. Поэтому его голоспрозвучал глухо, когда он сказал: -Продолжай, я слушаю.

- Три, - ответил Лузетти, - на общуюсумму в двести миллионов долларов.А за притязаниями на возмещениеущерба, вроде этого, ничего нестоит. Нам точно известно, что семьиобоих погибших подали хорошообоснованные протесты, это жекасается пяти-шести раненых. Естьеще десять, ну, может быть,двенадцать человек, травмированныхнастолько, чтобы они моглиобратиться в суд. Может возникнутьдесять - двенадцать неприятныхисков со стороны людей, надеющихсяпоживиться на этом деле, но этовесьма приблизительные прикидки,на самом деле их может быть гораздобольше, так что суд, или суды, думаю,неизбежны. Страховые компании тожепопытаются сплутовать, чтобы снятьс себя ответственность. Мы сСаймоном видим только однувозможность избежать длительныхсудебных тяжб.

- Эти истцы возбудят дела противвсех: архитектора,инженера-конструктора, главногоподрядчика, субподрядчика,отвечавшего за установку окон,изготовителей рам и стекла... Яникого не забыл, Сай?

Лузетти бросил быстрый взгляд наРозена, тот кивнул.

Залиян шумно выдохнул сквозьпальцы и сказал:

- Предприятия Залияна, для которыхисполнялась эта работа, фирмаЗалияна, являющаяся сейчасвладельцем этого здания, фирма"Собственность Залияна", агентпо аренде и контролер поэксплуатации здания, а еще,согласно так называемой теории"большого кармана", сам АрамЗалиян, миллионер, главныйуправляющий этими тремяупомянутыми корпорациями.

- Каждый из ответчиков, - продолжилЛузетти, - будет представлен своимофициальным страховым агентом илиже адвокатом со стороны. Будутнаняты технические эксперты дляпроверки технической документации.Все то, что выяснят эти эксперты,если это поддержит позиции ихклиентов, будет представлено в суд,а экспертов вызовут в качествесвидетелей. После этого, конечно,против них тоже будут возбужденыиски другой стороной.

- Бывший миллионер.

- Если же данные экспертизыподтвердят нанесенный ущерб,страховые компании попытаютсяизбежать суда. Мы вот чтопредлагаем, Арам: надо пригласитьодного эксперта от нас, причем унего должна быть неоспоримаярепутация честного человека,оказать ему полное содействие идать возможность точно определить,отчего же выпали эти стекла. Когдаон закончит свое расследование, мыустроим встречу с ответчиками и ихадвокатами, представим эти выводы,определим долю ответственностивсех сторон и на базе жесткогосотрудничества добьемся согласиякаждой на соответствующеераспределение этойответственности.

- Конечно, - сказал Залиян, опускаяруки и сокрушенно качая головой изстороны в сторону.

Он встал и снова стал ходить покомнате, глядя прямо перед собой. АСаймон Розен на мгновение прикрылглаза - так он обычно отключался,попадая в неприятную ситуацию.Лузетти внимательно наблюдал заЗалияном, чтобы не пропуститьмомент, когда тот вдруг начнеткидаться подвернувшимися под рукупредметами.

- На базе дружескогосотрудничества! - взорвался Залиян.- Как бы я хотел затащить сюда иМартино, и Шустера, и Кэстльмана изадушить их голыми руками! Я ихнанял, чтобы они мне спроектировалии построили такое здание, которым ямог бы гордиться и заработать нанем баксы, а не такое, котороегнется, как флагшток, и из оконкоторого вылетают стекла! Чего радия должен терпеть все этинеприятности? Они вели нечестнуюигру, так что им придется платить. Ядаже не понимаю, с какой стати менявтянули во все это дело.

Залиян дошел до дальней стеныкабинета, позади стола длязаседаний, и остановился там,скрестив руки на груди иуставившись на голую стену.

- Вас втянули потому, - осторожносказал Лузетти, - что некоторыестекла, выпавшие из принадлежа щеговам здания, убили пару человек иранили еще с дюжину. Если всеслучившееся - результат ошибкипроектировщиков и строителей, наштехнический эсперт обнаружит это иобнародует результаты ко всеобщемуудовлетворению. Дело будет улаженозадолго до того, как попадет всудебные инстанции. Подчеркиваяценность каждой человеческойжизни, мы скорее всего сумеемубедить всех, что было бы пустойтратой времени заставлятьприсяжных...

- Тут нужен не просто какой-нибудьэксперт с хорошей репутацией. Я быуточнил, что нужен такой, у которогонет никаких связей с нью-йоркской...с нью-йоркской...

- Хорошо, наймите какого-нибудьэксперта, - сказал он, необорачиваясь. - Их же кругом каксобак нерезаных. 

- ...с нью-йоркской ситуацией, -договорил Розен.

- ...банкой с пауками? - продолжилЛузетти.

- Да, - ответил Лузетти. - Его зовутБрайан Митчелл. Он из колорадскойкомпании "Инженерные работыСелигмэна". Помните катастрофу с"Хайат Редженси" в Канзас-Сити?Он сохранил для страховой компании,нанявшей его, как минимум двадцатьмиллионов баксов. Он раскопал такиестороны дела, которые ускользнулиот всех остальных. Словом, не важно,по какой причине, но люди веряттому, что он говорит, а вособенности присяжные.

- У вас есть кто-нибудь на примете?- спросил Залиян, все еще не отрываявзгляда от стены.

- Но он недешев.

- Хорошо, наймите его.

- Он берет тысячу восемьсотдолларов в день плюс накладныерасходы.

- Сколько?

- Все говорят, что онисключительно честен. Говорят, чтоесли уж он написал за-ключение, тоне изменит в нем ни слова ни закакие деньги. Ему верят.

- Выходит, он такой же разбойник,как и вы.

- Тем не менее нам посоветовалиименно его, поскольку он настолькобеспристрастен, что поначалуневозможно даже понять,представляет ли он истца илиответчика. Вот именно потому-то оннам и нужен. Если вы в этой историичисты, как заверяете нас, и если этодело так ясно, как вы полагаете, тотогда Брайан Митчелл - самыйдешевый и самый быстрый способвозложить вину на Мартино, Шустераи Кэстльмана, причем не просто заокна, но и за то, что зданиераскачивается.

- Таких людей не бывает.

- Добудьте мне его, - сказал он. - Ядам ему на обследование здания двенедели, но ни на день больше.Надеюсь, он нам поможет.

Залиян дошел до двери кабинета ивытащил из кармана связку ключей.

- Ну, и что ты думаешь? - спросилЛузетти своего компаньона, когдаони вошли в лифт. - Тебя не удивило,что он согласился пригласитьдорогого специалиста со стороны?

Массивная дверь была снабженадвойным замком, так что ключ былнужен и для того, чтобы войти, и длятого, чтобы выйти. Залиян срешительным видом уже стоял уоткрытой двери и взмахом рукиуказывал адвокатам на выход.Обошлись без прощальныхрукопожатий.

- Я едва не расхохотался, когда онсказал, что не понимает, почему еговтянули в это дело. Он еще узнает,как глубоко увяз, если окружнойпрокурор будет настаивать наобвинении в преступнойнебрежности. Я даже ушам своим неповерил, когда он это сказал.

- Вообще-то не удивило. Онпонимает, что нельзя действоватьпрямолинейно, если хочешьвыбраться из этого делацелехоньким.

- Да.

- Да, он ведет себя как ребенок.Похоже, ему с трудом удаетсядержать себя в руках. Ты читал вутренней газете статьюСильверштейна? Этот пареньвыдвинул несколько неплохихпредположений. Араму вполнереально могут угрожать серьезныефинансовые затруднения. По всейвидимости, после той неудачи наЯмайке он потерял больше, чемрассказал нам. Банки отказываютсявести повторные переговоры озаймах. Это здание никогда неэксплуатировалось больше чем насемьдесят процентов. Сравни-ка этос девяносто пятью процентамиостальных зданий в центре города.

- И такое хреновое здание.

- Почему город дает ему такоеколичество концессий?

Глава 3

- Да, - кивнул Розен, - а наш мистерМитчелл, быть может, и раскопает, докакой именно степени оно хреновое.

"ЧТО ОБЩЕГО У ЭТИХ КАТАСТРОФ?

В верху листка было небрежнонаписано карандашом:"ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЧАЛО НОВОЙБРОШЮРЫ. ПРИМЕРНЫЙ НАБРОСОК".Остальной текст был напечатан намашинке:

Январь 1978 г. Гражданский центр"Колизей" в Хартфорде, штатКоннектикут. Полный обвал крыши,длина стальных пространственныхперекрытий 300 футов. Никто не погиби не был ранен.

В КАЖДОЙ ИЗ НИХ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯПРИЧИН ПРИГЛАШАЛИ ИНЖЕНЕРНУЮКОМПАНИЮ СЕЛИГМЭНА.

1979 г. Арена Кемпера вКанзас-Сити, штат Миссури. Падениеподвесной крыши, простиравшейся на324 фута. Никто не погиб и не былранен.

27 апреля 1978 г. Атомнаяэлектростанция Плэзентса наострове Уиллоу, штат ЗападнаяВиргиния. Рабочая платформа,состоящая из трех уровней, падаетна землю с высоты 166 футов во времястроитель ства охладительнойбашни. Погиб 51 рабочий.

17 июля 1981 г. Гостиница "ХайатРедженси" в Канзас-Сити, штатМиссури. Два перехода надвнутренним двориком рухнули вовремя танцев. Погибли 114 человек иранены 18

27 марта 1981 г. Здание,принадлежавшее несколькимвладельцам, в Харбор-Кэй, напобережье Какао, штат Флорида.Полный обвал пяти этажей, зданиесостояло из плоских бетонных плит,авария произошла во времябетонирования крыши. 11 человекпогибли и 23 ранены.

22 июля 1982 г. Здание"Континентал-Иллинойс" вНью-Йорке. Стрела строительногокрана длиной в 134 фута прогнулась,сорвав куски гранита с 43 этажей. Онирухнули на улицу, один человек убит,16 ранены.

15 апреля 1982 г. Восточная частьЧикаго, штат Иллинойс. Обвалпролета бетонного моста во времястроительства. Погибли 13 рабочих.

29 июня 1983 г. Гринвич, штатКоннектикут. Обвал моста № 95 черезреку Майанус. Убиты трое.

9 апреля 1983 г. Международныйметаллургический завод в Бутте,штат Монтана. При сильном ветреопрокинулась бетонная трубавысотой 825 футов. Убиты двое.

Берт Фабер перечитал написанное -неплохо. Он влетел в кабинет ЭмиляСелигмэна и бросил листок написьменный стол шефа. 

1 1 февраля 1984 г. Мексиканскийзалив. Затонула 200-футовая буроваяплатформа "Южный орел".Утонули 74 человека".

Тощий и подвижный Фабер былантиподом флегматичного Селигмэна,никогда не делавшего резкихдвижений и жестов. По мереприближения к пятидесятилетнемувозрасту его лицо и талия стализаметно утолщаться. Жена Селигмэнапостоянно следила за тем, чтобы онсоблюдал диету и делал зарядку.

- Отлично, - сказал он,присаживаясь на краешек кресла вожидании приговора, - этот вариант,возможно, понравится тебе больше.Митч уже сказал мне, что какое бырешение мы ни приняли, оно егоустроит.

Через несколько минут Селигмэнположил бумагу на стол.

Селигмэн вздохнул и взял листок.Окно за его спиной выходило на юг,что позволяло Фаберу видеть Утюги -огромные гранитные срезы наподступах к Скалистым горам. Слеваот них, на небольшом холме надверхушками цветущих деревьев,виднелись красные черепичные крышиКолорадского университета, вкотором Селигмэн и Брайан Митчеллкогда-то преподавали гражданскоепроектирование. Они до сих пор велитам факультативные занятия, но запоследние пять лет довольно редко,с тех пор как дела инженернойкомпании резко пошли в гору.

- Хорошо, шеф. Нет проблем.

- Относительно арены Кемпера, -сказал он, ткнув коротким пальцем всоответствующее место. - Ты неуказал даты, просто написал год.Надо быть последовательным.

- Это всего лишь примерныйнабросок. У меня под рукой неоказалось этой даты.

Чтобы уберечься от пятен идырочек, которые могли оставитьавторучки и карандаши, Селигмэндержал в кармане рубашкипластиковый пакетик, которыйсвободолюбива настроенныестуденты-гуманитарии прозвали"пакетиком растяпы". Фаберпотянулся через письменный стол,выдернул из этого пакетикакарандаш и небрежно нацарапал наполях: "Добавить дату".

- О Господи! Тебе, выходит, нужноабсолютное единообразие, - сказалФабер и быстро дописал: "Добавитьраненых".

- В некоторых пунктах ты указалчисло убитых, а числа раненых нет.Если уж ты решил приплетать сюда ираненых, то это следует делать вкаждом случае.

- В начале ты употребляешь слово"катастрофа". У меня этовызывает сомнение. Не все проекты,на которые ты ссылаешься, привели кгибели людей.

Селигмэн вновь углубился в чтениеи вновь прервался, похлопав рукойпо листку.

- Если никто не погиб, то этоникакая не катастрофа. Авария - да.Серьезный экономический ущерб.Возможно, трагедия. Быть может, даженесчастье. Но никакая некатастрофа. Это терминологияуправления безопасности труда издравоохранения.

- Ну и что с того?

- Эта брошюра рассчитана не надесяток прохожих, которых я встречуна улице. Она рассчитана на людей,очень хорошо знакомых стерминологией управления.

- Боже мой, да терминология этогоуправления совсем не обязательноверна... она даже неразумна. Спросидесяток человек на улице, чтоозначает это слово, и я готовпобиться об заклад, ни один нескажет тебе, что необходимо убитького-нибудь, чтобы назвать этокатастрофой.

Фабер вычеркнул слово"катастроф" и надписал сверху"аварий", так сильно нажимая накарандаш, что тот сломался. Онвытащил из кармана Селигмэнадругой и полюбопытствовал, нежелает ли шеф поменять ещечто-нибудь.

- Ладно.

Фабер написал: "Никаких пылкихвыражений". Селигмэн продолжал:

- В случае с этим "Южныморлом" ты пишешь, что утонули 74человека, а в случае с краном тынамекаешь, что на людей обрушилиськуски гранита, но в остальныхпунктах ты не указываешь причинысмертей. Зачем вообще указывать этипричины?

- Да что же это, черт подери, тебяразбирает, Эмиль?! Я составил списокпострадавших, поскольку этопоказывает, что, когда дела плохи имногое поставлено на карту,адвокаты, владельцы и архитекторыобращаются к нам. Когда речь идет огибели людей, требуются самыелучшие специалисты-эксперты,которых вы только можете раздобыть.Я полагаю, что важно оставить всеэти факты как есть. - Фабер отбросилкарандаш в сторону и сел. - Я знаю, вчем все дело. Тебе вообще ненравится эта идея с брошюрой, ведьтак, да? Так почему бы прямо несказать мне об этом, чтобы я нетратил времени попусту?

- Стоит ли вообще упоминать обубитых и раненых? Работа, которую мывыполняли по этим проектам, никакне связана с наличием илиотсутствием пострадавших. Мыинженеры, а не медицинскиеэксперты.

- Я знаю, что брошюре, которой мыпользуемся, уже пять лет, - сказал онусталым голосом. - Ты был прав,сказав, что она не отражаетнынешнего положения нашейкомпании. Я знаю, что нам нужнановая. Но этот акцент на анализенесчастий... ну, это не то, что я имелв виду, когда учреждал нашукомпанию.

Селигмэн тяжело вздохнул и потерглаза кончиками пальцев.

- Может быть, и так, только...

- Но отсюда же и идет весь рост.Новые материалы, новые теориипроектирования, стремление снизитьрасценки, падение квалификациирабочих, инспекторов, уровнястандартов... Это сулит все новые иновые аварии.

- Ты хочешь выставить нас навсеобщее обозрение? Наиболеевлиятельная фирма в областиэкспертизы катастроф... Мы что же,этого хотим?

- И все больше людей готовы начатьсудебные тяжбы еще и потому, что вэтом замешаны деньги. Присяжныеразбрасывают страховые деньги, какконфетти. Черт подери, Эмиль,посмотри на список работ, в которыемы вовлечены. Если сейчас сделатьеще одно усилие, мы сможем статьнаиболее влиятельной фирмой в этойобласти.

- Все эти акценты выглядятдовольно неприглядно. Для менястроительное дело все еще означаетпроектирование, а не копание вавариях.

- А почему бы и нет? Разве многоинженерно-строительных фирм,способных сделать первокласснуюаналитическую экспертизу и знающихзакон об ответственности? Переднами открывается великолепнаявозможность. Вместо того чтобыперекладывать основную частьлабораторной работы наспециалистов извне, нам бы надоприобрести парочку электронныхмикроскопов и кое-какое мощноеиспытательное оборудование.

- Ты хочешь сказать "наиболеесмертельной".

- Я и не говорил, что мы должныотказаться от проектирования. Намследует вмешиваться в чужие делалишь в той степени, какая позволилабы нашей компании не отстать отжизни. Я сказал только, что мыдолжны переместить свои интересы вту часть бизнеса, котораяпредставляется наиболее жизненной.

Селигмэн повернулся к окну иуставился на горы. 

- О Господи! - воcкликнул Фабер,раздраженно стукнув руками постолу.

- А разве он не занимаетсяжелезнодорожным мостом?

- Я вынужден согласиться, - сказалон, - что исследовательские работыдвижутся быстрее, чем работы попроектированию. Сегодня днемпозвонил какой-то адвокат изНью-Йорка по имени Лузетти. Онхочет, чтобы Митчелл взглянул наокна в здании Залияна. И ни словомне обмолвился об оплате.

- В Нью-Йорке Митч смог бы сделатьнам кое-какую рекламу. По меньшеймере, показать фильм о нашихпроектах тамошним гражданскиминженерам. Может быть, я смогуустроить ему интервью нателевидении. - Фабер поколебался, апотом добавил: - Митч - это еще однапричина, по которой нам следуетвыпустить новую брошюру, Эмиль.Может быть, даже изменив названиекомпании. Надо затянуть его в этопоглубже. Как долго он намеренпускать на ветер такие большиегонорары? Ему следовало подумать ио себе.

- Да, вместе с Эрхартом иСэлливаном. Я обещал, что Митчеллзаймется этим делом.

- Не торопись с выводами.

- Любое дело, над которым надосерьезно поломать голову, делаетего счастливым. Похоже, деньги неиграют важной роли в его жизни.

За несколько минут до полуночизабрызганный грязью фургончик сномерными знаками штата Колорадовырулил на стоянку мотеля вРэйтоне, штат Нью-Мексико, иприпарковался недалеко отединственного освещенного места.Водитель на мгновение опустилголову на руки и негромкочертыхнулся. Это был мужчина сзагорелым, слегка обветреннымлицом. Небольшие шрамы в формеполумесяца на носу и щекахсвидетельствовали о том, чтокогда-то он был настолько глуп, чтозанялся лесосплавом по чистой воде.Его черные, чуть тронутые сединойволосы были потными ирастрепанными. На сиденье рядом сним лежали кое-какие атрибуты егопрофессии, которые он рассовывал поразным карманам куртки:увеличительное стекло, небольшойскладной телескоп, шестидюймовыйглубиномер, складная измерительнаялинейка, рулетка, электронныйкронциркуль, карманный нож,отвертка и крохотный фотоаппарат"Минокс".

- Я уже не способен на подобногорода заблуждения, - сказал Селигмэн,смиренно посмотрев на Фабера. - Запоследние несколько лет я повидалтак много аварий, что уже никогда несмогу быть в чем-либо увереннаверняка.

Мужчины сидели в креслах,придвинутых к кровати, на которойбыли расстелены строительныечертежи. Брайан Митчелл огляделсебя. Его штормовка, вельветовыебрюки и ботинки были покрытыкаким-то белым порошком.

- Брайан! - в удивлении воскликнулКарл Эрхарт, когда он возник напороге комнаты, которую они сТимоном Сэлливаном снимали вмотеле. - Чем ты занимался, чертпобери? У тебя такой вид, будто тыработаешь в пекарне.

- До полуночи?!

- Цементная пыль, - сказал он. - Ябыл на растворной фабрике.

- Не могу в это поверить, - сказалЭрхарт. - Брайан Митчелл где-то пьетвсю ночь напролет? У БрайанаМитчелла похмелье? Главная новостьнынешним вечером в Нью-Мексико.Слушай, Эмиль звонил. Он хочет,чтобы ты провел пару недель вНью-Йорке.

- Ну, не совсем. До полуночи я пилпиво в самом грязном баре, которыйкогда-либо видел. Там обычнооколачиваются местные водителигрузовиков. Я не переставалспрашивать себя: "Что я здесьделаю?" Я ненавижу бары, ненавижугрязь. Я даже не слишком страдаю безпива. Я торчал там в надежде, что этиводители грузовиков в конце концоврасскажут мне что-нибудьинтересное, и они таки рассказали.Но, Бог мой, чего это стоило моемужелудку и моей голове! - Он рухнул наодну из пустых кроватей и прикрылглаза тыльной стороной ладони. - Уменя голова кругом идет. Ячувствовал, что буду страдать отпохмелья, и получил свое.

- Он говорит, что в это время годатам просто замечательно, -улыбнулся Эрхарт.

- Это именно то, что мне нужно.Побольше нервотрепки.

- Совсем немного, - ответил Эрхарт.- Сделали множество фотографий,массу измерений. У нас теперь естьвсе материалы, чтобы вычертитьсхему, указывающую местоприземления каждого крупного кускабетона. Совершенно ясно, что первойрухнула третья опора и увлекла засобой две другие. Похоже, чтотридцатый и пятьдесят третийпрофили - единственные места, гденапряжение бетона никогда недостигало максимума. Моглослучиться так, что арматура напятьдесят шестом профиле, как разтам, где начинается плечоТ-образной опоры, была настолькоплотно сварена, что бетон туда дажене проник.

- Даже Нью-Йорк может показатьсяраем после этих водителейгрузовиков, - согласился Митчелл. - Вособенности после общения сДжонсоном Коротышкой. Ну и ну,сколько же он способен выжрать! Аваши ребята что-нибудь сегоднясделали?

- Нам нужно раздобыть образец этойарматуры для Берта, чтобы онпосмотрел, соответствуют липараметры строительным правилам, -сказал Эрхарт. - Говорят, что приотсутствии должного контроля тудазапихнули уйму какого-то дешевогодерьма с Тайваня. И потом этотбетон... У пятьдесят третьегопрофиля он слишком уж плох, из негопрямо-таки целые куски можновыдавливать. Думаю, твоепредположение, что в бетонной смесибыло слишком много воды, верно. Ачто ты выяснил на растворнойфабрике?

- Это постоянно происходит, -заметил Митчелл, не открывая глаз.

- Весьма современное предприятие.Все компьютеризовано. Фиксируетсякаждый шаг. Они могут показать вамточную формулу бетонной смеси покаждому из отправленных грузов,могут назвать время, когда уехал ивернулся любой из грузовиков, идаже фамилию водителя.Водоизмерители выглядят надежнымии простыми в обращении. Посколькукомпьютер набит не толькоосновными данными, но и всяческойпобочной информацией, мне удалоськое-что выяснить, например, среднеевремя поездки туда и обратно, когдаони заливали бетоном третью опору.Двадцать пять минут на дорогу туда,двадцать пять на работу и двадцатьминут на возвращение. Я проверилданные по тем дням, когда бетонзаливали в тридцатый и пятьдесяттретий профили. В обоих случаях этобыл понедельник. С интервалом в двенедели. У меня глаза не опухли? Онивсе время слезятся.

Митчелл свесил ноги на пол.

Митчелл надел солнечные очки иобхватил голову руками.

- Они совершенно красные. Яникогда еще не видел, чтобы глазабыли такого цвета.

- Возможно, водитель разгрузился иостановился где-нибудь пообедать.

- Так вот, я и подумал, что вбарабаны некоторых грузовиков водамогла быть добавлена уже послетого, как они выехали с фабрики.Оказывается, в оба эти понедельникакакой-то грузовик уехал на мост вполдень, а вернулся обратно толькобез четверти два.

Эрхарт нахмурился, а Сэлливанулыбнулся.

- А что, если он остановился подороге туда? Я проверил записи иобнаружил, что водителем грузовикав обоих этих рейсах был мой хорошийприятель Джонсон Коротышка. 

- Ты верно понял. Захудалыйдешевенький ресторанчик уперекрестка дорог. Парковался онпозади здания, чтобы не быть навиду. А после обеда брал шланг идобавлял воду в свой груз, пока тотне приобретал точно такой же вид,как сразу после загрузки. Мнепришлось повозиться, и я выяснилвсе эти детали лишь совсем недавно.Но он что-то заподозрил, когда япринялся вытягивать это из него! Нераскололся до тех пор, пока мы неуговорили девятнадцать банок"Карта-Юланки". Мы с ним теперьбольшие приятели. Он не знал, чтолишняя вода может понизитьпрочность бетона.

- Ты хочешь сказать, что этотпарень остановился пообедать сполным бетона грузовиком ивращающимся барабаном? - спросилЭрхарт.

- Я был бы счастлив работатьобыкновенным инженером вкакой-нибудь конторе, чертил быпрямоугольники на бумаге иподставлял к ним номера, -рассмеялся Митчелл. - Все там ясно ичисто, а при полевой работе и грязимного, и публика грубовата. Яслишком рафинирован для такогорода деятельно сти.

- Ты занимаешься не своим делом, -сказал Эрхарт. - Тебе бы надо былостать сыщиком или шпионом.

Митчелл медленно поднялся наноги, стараясь не травмировать своюголову никакими резкимидвижениями.

- Черт возьми!

Когда Митчелл ушел, Эрхартвзглянул на Сэлливана, стараяськазаться разгневанным.

- Эта комната вращается, вы незаметили? По часовой стрелке.Примерно сорок пять оборотов вминуту. Пойду-ка я лучше в своюкомнату и лягу. Не могу я пить - вот вчем дело-то. Даже пиво. Этооскорбительно. - Он медленно дошелдо двери и остановился, понуроопустив плечи. - Совсемнеподходящая осанка для человека,который всего неделю назад занялшестое место в теннисном турнире вБоулдере, штат Колорадо, в которомучаствовало более сорока человек. -Он посмотрел на Тима Сэлливана, двагода назад закончившегоаспирантуру, и сказал: - Сэлли, тывидишь перед собой человека,который потерял остаткидостоинства и самоуважения. Пустьэто будет для тебя уроком. - Онперешагнул через порог иповернулся для прощальногозамечания: - Один из водителей,некий Гектор, рассказал мне, что он,бывало, после обеда заливал воду всвой замес бетона, когда онивозводили подпорную стенку вдольавтострады к северу от города. Я такпонимаю, что здесь что-то вродетрадиции. Готов биться об заклад,что в этой стенке есть ослабленныеместа, и мы можем потрясти всехсвоей проницательнос тью. Неплохобыло бы немного позабавиться:позвонить в управление шоссейныхдорог и рассказать им, где надопосмотреть. Ладно, спокойной ночи.Постучите мне в дверь, когдапойдете завтракать, и посмотрите,жив ли я еще.

- Подсчеты тем не менее должнывестись, - напомнил ему Сэлливан. -Ты же сам говорил, что, мол, любаявозможность должна быть учтена изадокументирована, чтобыпротивоположная сторона не смоглазаявить в суде, будто мы что-топроглядели.

- Этот парень выставляет менякаким-то придурком. Мы с тобойпровели за подсчетами всю ночь, а онтем временем пил себе пиво, в итогеже его выводы, вероятно, и являютсяключом ко всей этой штуке.

Глава 4

- Да знаю я, но... черт его побери!

Начали появляться полицейские,иногда на автомобилях, иногда и насвоих двоих. Полицейский участокСеверного центра находился всего внескольких кварталах отсюда, назападной стороне 54-й улицы, но ведьне могла же полиция одновременнобыть везде. В четыре часа утра вэтом районе было небезопасно, и пососедству тоже, и не только длясторожей, но и для бродяг,сутенеров, пьяниц, проституток,мелких жуликов, наркоманов,таксистов, да и для легавых.

Ночной сторож с таким же чернымблестящим лицом, как и элегантныйкожаный ремень на его униформе,стоял в южном вестибюле зданияЗалияна, внимательно глядя сквозьстеклянные двери. В четыре часаутра и площадь, и улицы выгляделипочти пустынными. Пуэрториканцы измногоквартирных домов на 49-й улицеубрались со ступенек еще несколькочасов назад, а на 8-й авенюколичество пешеходов уменьшилосьдо тонкой струйки. Проститут ки увыхода из подземки зазывноокликали какого-то мужчину, шедшеготак быстро, что казалось, он почтибежал. Он, вероятно, направляется вотель Говарда Джонсона на 51-й улице,подумал сторож, и Бог знает, чегоэто он так торопится, может, отграбителей спасается? Какая-тоодетая в лохмотья женщинаустроилась на ночлег навентиляционной решетке,загородившись от выходящего из-поднее пара чем-то вроде нагруженнойтележки для покупок ипоставленными друг на другакартонными коробками. На одной избетонных скамеек на площадискрючился какой-то мужчина, ему,ясное дело, вывернут все карманыеще до рассвета. Два такси с такойскоростью промчались на север,словно участвовали в гонках.

Поначалу-то ему казалось, что егоработа заключается в защите зданияот незваных гостей и всякихнеожиданностей, но чем дольше онсмотрел сквозь стеклянные двери,тем сильнее чувствовал, что самявляется узником этой крепости. Вего сознании постепенно укрепилосьощущение, что как раз от здания-то иисходила главная угроза его жизни.

Ночной сторож продолжил свойобход. Он кивнул охраннику,сидевшему за столом в вестибюле, нои не подумал перекинуться с нимсловечком: он вообще редко говорилс кем-нибудь, кроме родственников.Только они и могли понять его речь,состоящую из смеси французского,английского языков и наречиягаитянских креолов. На пластиковойбирке, прикрепленной к егоуниформе, было написано просто: "Кристофер", однако это ни в коей мере невыражало всей пышности его имени,звучавшего так: Франсуа ГенриТуссен-Лувертюр Кристоф. Работаночного сторожа не слишком-топодходила для человека, имякоторого наводило на мысли о егоблагородном происхождении, так чтоКристоф намеревался подыскатьчто-нибудь получше. Как только онсможет позволить себе отказатьсяот этого жалованья, а быть может, ираньше, он уволится, потому что этобыло дурное место.

Кристоф шел по бетонированнойпещере, в которой располагалиськондиционеры и отопительныесистемы. Этот лабиринт измеханизмов и изоляционных трубнапомнил ему о машинном отделенииавианосца, который он когда-топосетил на военно-мор-ской верфи вБруклине. Но там его окружалалюбопытствующая публика вроде негосамого, а здесь он был один. Тишинунарушал лишь звук его собственныхшагов, посвистывание клапанов,выпускавших пар, и пощелкиваниедатчиков автоматического контроля.Слабое свечение оборудованиянапоминало ему глаза хищников,словно следящих за ним из джунглей.И если комната охраны была мозгомвсего здания, то это помещение былоего сердцем. Именно здесьсоздавался и контролировалсяклимат, в котором существовалиобитатели, по сути дела, небольшогогородка. Этим шести тысячамчеловек, которым предстоялоявиться на службу через несколькочасов, должно быть тепло, покасолнце не заступит на свою вахту, ипрохладно, когда оно станет слишкомжгучим. В течение всего рабочегодня воздух в помещениях должен бытьне слишком влажным и не слишкомсухим, чтобы людям легко дышалось.Для него было загадкой, еще однойзагадкой, как же именно вся этамасса машин, проводов, клапанов,насосов и прочих предметов,названия которых он даже не знал,совершала свою работу. Только одноон понимал совершенно ясно, по егомнению, единственный, кто этопонимал. В здании Залияна обиталипризраки. О да, оно было населенопризраками, и это было так женесомненно, как и то, что иминаселены пустующие дома, пугавшиеего, как ребенка. А чем же иным можнобыло объяснить то, что это зданиеразговаривало с ветром, в самойсвоей глубине?

Он вступил на лестницу,ведущую в цокольный этаж, следуяпредписанному маршруту, проверяя,заперты ли двери, и следя законтрольными отметками на замках.Когда он проходил мимо пуленепробиваемых окон комнаты охраны, тослегка коснулся шляпы, приветствуятрех охранников, находившихсявнутри и кивнувших ему в ответ,правда, не слишком-то дружелюбно. Вэтой комнате находилиськомпьютеры, контролирующиетермометры, барометры,дымоуловители и датчики на всехшестидесяти шести этажах здания.Кроме того, здесь находилисьрадиоприемники, микрофоны иконтрольные стенды управления,назначения которых он не понимал.Кристоф несколько раз пыталсяузнать, как же это все работает, нотак ничего и не выяснил. Потом этоперестало его беспокоить,поскольку он знал, что скоро уйдетотсюда. Как только суставы егопальцев и коленей почувствуютприближение бури, он просто уйдет.Это здание уже прикончило двухчеловек, и он не сомневался, чтосписок жертв будет расти.

Свет фонаря упал на ближайшуюопору и отразился от небольшогокуска обнажившейся стали.Оказавшись здесь в первый раз,Кристоф соскоблил своим пружиннымножом немного огнеупорнойшпаклевки. Положив руку на холодныйбрус опорной балки, он пыталсяпонять источник ее силы и тщетностараясь представить, какимобразом она удерживает на себесокрушительную тяжесть здания.

Кристоф отпер дверь в складскоепомещение и не спеша направился попроходу между рядами,заставленными мешками. Он отпихнулв сторону коробку со строительныммусором, опустился на колено иоткрыл дверцу, ведущую в настольконизкое пространство под грузовойплатформой, что по нему можно былотолько ползти. Ему пришлосьбуквально припасть к земле, чтобыпротиснуться внутрь черезмаленький дверной проем. Пахнулозатхлостью и сыростью. Он закрыл засобой дверцу и включил карманныйфонарик. Луч фонаря отбросилтемноту. Левую стену этого узкоготуннеля пересекали, как ребра,шесть главных опор здания,массивные стальные балки в формебуквы "Н". Покрытые белойогнеупорной шпаклевкой, онипоходили на погребенные вмогильнике мумии. Взгляду былооткрыто всего пять футов этих опор,но Кристоф знал, что они тянутсявверх еще на восемьсот футов,упрятанные между стенами кабинетови гранитным фасадом здания. Именнов этом потайном склепе он лучшевсего слышал голос здания,чувствовал его содрогания, какколючка, вонзившаяся в мышцу,реагирует на пульсацию крови.

Кристоф выключил фонарь. В полнойтемноте было нетрудно представить,что он снова на родном острове,вместе с друзьями детства. Темнаяночь, и со всех сторон подступаютджунгли. Кристоф замер иприслушался. Он услышал какое-тослабое шуршание, похожее на трениежернова. Изо всех сил вслушиваясь вэту тишину, он различил какие-тоневнятные скрипы, будто где-тодалеко медленно открывали тяжелуюдверь. Но его тело не содрогнулось,и Кристоф испытал разочарование.Снаружи царило безветрие, и поэтомуголоса были приглушены. Ничто ненапоминало день тех смертей, когдавыпавшее из окна стекло рассеклопополам женщину, а стальной обломокпришпилил на крючок мужчину, чтобыпонаблюдать, как из него вытекаетжизнь, уносясь красными струйками вгонимый ветром туман. А в ночьнакануне этого здание завывало,словно целый хор зомби, заставивКристофа так трястись, что он весьпокрылся потом. Когда он сновапоявился в вестибюле, охранники идругие сторожа, заметив егосостояние, заставили сесть ипринять аспирин.

Луч света поднялся вверх, к местусоединения бетонного потолка истен. Паутина тоненьких трещинувеличилась в размерах,расползлась извилистыми линиями. Ана полу была другая конфигурациятрещин, они расходилиськонцентрическими кругами от каждойопоры. Если эти трещины будутувеличиваться, что и происходило стого момента, как он впервые ихзаметил, эта паутина в конце концовохватит весь туннель. Он еще укажетна них, когда оставит эту работу, идокажет, что он вовсе несумасшедший.

Эудженио Лузетти позвонила егосекретарша.

Прошло уже достаточно времени, иего могли хватиться. Он слегкаприоткрыл дверцу, чтобыудостовериться, что в складскомпомещении никого нет, и толькопосле этого выкарабкался наружу.Когда он заталкивал коробку состроительным мусором на прежнееместо, ему пришло в голову: а что быподумали его дядя и брат, если бымогли услышать голоса этого здания?Сказали бы они, что он свихнулся ичто все это плод его воображения?Сказали бы они, что им сноваовладевают суеверия, от которых онихотели его избавить? Он знал, чтосказала бы его бабушка, будь онажива. Он отчетливо увидел своюбабушку, корону волоспоразительной белизны, огромныекарие глаза, и услышал еепронзительный, вибрирующий голос.Она бы сказала, что кто-то раздобылрисунок здания Залияна и протыкаетего булавками. Кристоф улыбнулся.Его бабушка была удивительнойженщиной. Она могла заставитьлюдей, а в особенности детей,поверить во все что угодно.

- Брайан Митчелл? Я не знаюникакого Брайана Митчелла.

- Мистер Лузетти, вам звонят издругого города, какой-то БрайанМитчелл. Вы у себя?

- Из какой компании? О-о-о, да, да,да! Теперь я вспомнил. Соединитеменя с ним.

- Он из компании "Инженерныеработы Селигмэна", котораянаходится в Боулдере, штатКолорадо.

- Мистер Лузетти? Вам звонитБрайан Митчелл из мотеля"Сэндс-Мэйнор" в Рэйтоне, штатНью-Мексико. Я из компанииСелигмэна...

Лузетти плечом прижал трубку куху, вытащил из ящика стола папку ираскрыл ее.

- Да в общем-то, хорошо. Мнесказали, что у вас есть небольшаяпроблема, в которой, как выполагаете, я смог бы вам помочь.

- Конечно, конечно, компания"Инженерные работы Селигмэна",Боулдер, штат Колорадо. Как дела,мистер Митчелл?

- Что ж, мысль интересная. Мнепонадобится кое-что.

- Боюсь, что не такая уж она инебольшая. Сегодня утром еще одинраненый предъявил нам иск, чтодовело общую сумму претензий додвухсот пятидесяти миллионовдолларов. Вы можете уделить нампару недель? Не стану скрывать отвас, что наша задача - не довестидела до суда.

- Мне нужен номер в гостинице"Уолдорф-Астория" и место дляработы в здании, которым я будузаниматься. 

- Что именно?

- Если я буду работать ночью, мнепотребуется вооруженный охранник.

- Хорошо.

- Да я шучу. Мне нужен помощник дляисследований. Самое лучшее, еслиэто будет кто-нибудь из вашей фирмы,кому вы доверяете. Вы, я полагаю, нехотите, чтобы я сам был у себя напосылках. Вы сможете выделить мнечеловека?

- Ну, вообще-то, мистер Митчелл, вэтом совсем нет необходимости.

- Он должен начать прямо сейчас,чтобы я смог с ходу включиться вработу. Давайте-ка поглядим.Сегодня у нас среда. Я буду у вас всубботу. В своем номере я сразухотел бы найти планы, спецификациии прочие документы, которыеотносятся к этим окнам и рамам. Мнепонадобится Нью-Йоркский городскойстроительный кодекс. Были ликакие-нибудь странные задержки илипроизводственные срывы в процессевозведения здания? Сделайтеподборку статей из "Нью-Йорктаймс", "Строительныхновостей" и "Гражданскогостроительства". Вы записываете,что я говорю? Выясните, невозбуждались ли прежде судебныедела против какой-либо из компаний,участвовавших в строительстве, и зачто. И не прикрепляйте ко мнекакого-нибудь бездельника. Мненужен человек с некоторымвоображением. Мне бы также помогликраткие досье на основныхперсонажей: инженера, архитектора,подрядчика, Залияна. Идет? Увидимсяв понедельник, мистер Лузетти!Передайте мой поклон Бродвею. Илипопросите моего помощника сделатьэто.

- Хм, думаю, что да. Я подберукого-нибудь.

Copyright© 1984 by Robert Byrne. Перевод© ЗАО издательство"Центрполиграф", 199
Copyright© 1984 by Robert Byrne. Перевод © ЗАОиздательство "Центрполиграф",199

Перевел с английскогоН. Бурин.
Рис. Н. Кошкина.



(Продолжениеследует.)