Татьяна КОСОВА.

Татьяна Косова закончилафакультет журналистики и аспирантуру поспециальности "русский язык и стилистика".Сейчас она живет и работает на Кипре, главныйредактор газеты "Вестник Кипра". Настраницах этой газеты и появились ее первыедетективные новеллы, которые вошли в сборник,увидевший свет в 1997 году. Сейчас она готовитновую книгу "Шкатулка Моцарта".Представляем вниманию наших читателей новогоавтора.

- Я, вообще, не могу понять, как вы сюда попали ичто вы здесь делаете! - Дик Уиллет гневался, а этослучалось с ним чрезвычайно редко. - Вы что же,считаете, что здесь без вас не обойдутся?



Она нисколько не сердилась. Когда она вошла, Диквзял ее пальто и аккуратно повесил на вешалку,потом пододвинул ей стул и помог сесть. Во всемэтом ощущалась не нарочитая галантность-издевкаи не заученность, не привычка, а самое настоящееврожденное джентльменство - спокойное иестественное.

- Отнюдь не считаю, - совершенно искреннеответила Ханна.

- Каждый день на этой земле - всемирный деньженщин, мистер Уиллет. К тому же меня наняламиссис Филни, - ответила Ханна.

- Вам следовало бы находиться дома или накакой-нибудь вечеринке, - продолжал Дик все так жесердито. - Ведь сегодня, кажется, всемирный деньженщин, или День всех святых, или как там этоназывается...

- Просто Дик, - машинально поправил он.

Дик поперхнулся. Это означало, во-первых, что онне имеет никакого права выражать своенедовольство, а во-вторых...

Дик знал, что Ханна накануне получила лицензиючастного детектива - было попросту нечестно недать ей шанса. К тому же эта девочка, наверное,увлечена делом, других причин сражаться за правозаниматься сыском у нее, как ему известно, небыло. Глаза Дика потеплели: он любил увлеченныхлюдей.

- Конечно, - добавила Ханна и продолжила, - еслибы она знала, что здесь вы, ей бы и в голову непришло тратить на меня деньги.

- Вам остается добавить, что мое место на кухне! -вскинула брови Ханна.

- Ну, хорошо, - примирительно сказал он. - Тольконеужели у женщин нет других дел в этой жизни?

- Скажу. Ваше место на кухне, и мое, кстати, тоже.Не желаете ли осмотреть ее? Я сейчас собираюсьпойти туда.

Дик задумчиво посмотрел на нее.

- Как угодно. Обе комнаты я уже осмотрел самымтщательным образом. Уверяю вас, там нет нималейшего намека на то, что в этой квартирепроисходило нечто из ряда вон выходящее.

- Я с вами, - заявила Ханна.

Это было женским упрямством - не более того.Ханна ни секунды не сомневалась в том, что послеДика ей искать нечего. Но для проформы онапрошлась по чистым просторным комнатам. Вспальне было довольно темно. Ханна,поколебавшись, подошла к окну.

- Хорошо, но я все-таки посмотрю.

Ханна послушалась и не стала раздвигать шторы.Но здесь, однако, так темно, как же он всеосматривал? Ткань на шторах в яркую сине-краснуюклетку была плотная и почти не пропускала света;они были не просто тесно сдвинуты посередине, нои заколоты длинными булавками с красными - под цвет ткани - треугольнымиголовками.

- Лучше все же ничего не трогать, - донесся изкухни спокойный голос Дика.

- А где же... - начала она. Дик молча показал напластиковый пакет на столе. Ханна подошла и сталарассматривать вложенную внутрь серебрянуюзажигалку. Да, сомнений нет: на ней фамилия и гербсемьи Филни...

Она вышла в кухню, где Дик внимательнорассматривал содержимое холодильника. Там былополно свертков с едой и напитков. Закончивосмотр, Дик вернулся в комнату. Ханна видела, какон открыл бар с напитками и принялся внимательноих изучать.

Правда, миссис Филни была достаточно умна инезависима, чтобы не слишком беспокоиться овнимании прессы к "жареному" факту. Еетревожило, однако, что скандал может бытьнеприятен или даже повредит положению ее сына.Тот занимал в университете довольно высокийпост. К тому же Ханна, дочь ее давней любимойподруги, как раз получила лицензию детектива, имиссис Филни решила ободритьмолодую девушку и дать ей шанс (если бы Ханнасмогла блеснуть, об этом все тут же узнали бы изгазет), а заодно и обелить имя сына. В том, что онтут ни при чем, она ни секунды не сомневалась. Саммистер Филни объяснил полиции (которая, увидевего целым и невредимым, вздохнула с громаднымоблегчением), что потерял где-то зажигалку ещенеделю тому назад. Не верить ему никакихоснований не было.

Накануне уборщица, рано утром мывшая лестницу,увидела темно-красные кровавые пятна у двериквартиры, где сейчас находились оба сыщика.Перепуганная старушка вызвала полицию.Прибывший наряд вскрыл дверь квартиры, но ничегоподозрительного, кроме крови, там не нашел. Наполу лежала зажигалка. Ксожалению, герб Филни на ней полицейскийразглядел лишь после того, как его увиделпробравшийся в квартиру репортер.

- Просто Дик, - перебил Дик. Он закрыл наконец бари опять направился на кухню к холодильнику -что-то не давало ему покоя.

- Мистер Уиллет... - начала Ханна.

- Никто еще не доказал, что здесь произошлоубийство, - сказал Дик с некоторым раздражением. -Я никогда, понимаете, никогда не занимаюсьделами, связанными с насилием. Если здесьубийство, я сию минуту откажусь от него.

- Дик, - послушно поправилась Ханна. - Несогласитесь ли вы сходить со мной к миссис Филни?- Увидев, что Дик явно недоволен и готовитсявозразить, она поспешно добавила: - Я ее знаю сдетства. Она вам очень понравится и будет радавас видеть. Она ведь не хочет, чтобы имя ее сынавмешивали в дело об убийстве, а когда узнает, чтовы этим занимаетесь, да еще увидит вассобственными глазами, - сразу успокоится.

- Это могло быть ранение. Но и в этом случае янемедленно устранюсь.

- Но ведь здесь много крови, - мягко заметилаХанна.

- Вряд ли, - Дик почему-то повернулся и посмотрелв сторону бара. - Мне кажется, здесь жили людиопределенного слоя, хотя это и очень странно:квартира им явно не по карману. В таких кругахнасилие, к сожалению, частенько имеет место.

- Это могла быть и случайность.

Дик поморщился.

- Кровь ведь человеческая?

Ханна улыбнулась.

- Да, это уже подтвердили эксперты. Я к ней неприкасался, не выношу вида крови. Если быполицейский не взял ее на анализ, я бы, наверное,не догадался этого сделать.

- Ну, хорошо, только тогда идемте сейчас. Мненадо кое-что выяснить. Дело это явно не изпростых.

- Ну, так что, вы присоединитесь ко мне? -довольно робко спросила она. - Раз уж сегодняженский день, пойдите мне навстречу. Как тольковыяснится, что Генри Филни здесь ни при чем, я тутже перестану путаться у вас под ногами.

- Ханна!

Они подъехали к особняку Филни и, выйдя измашины, прошли несколько шагов по красивой аллее,и тут же раздался женский голос:

Расцеловавшись с дамой, Ханна представила Дика.

- О! - обернувшись, Ханна помахала рукой. К нейспешила пожилая, со вкусом одетая дама с букетомжелтых роз. За ней шел высокий приятныйджентльмен с садовыми ножницами в руках.

- Просто Дик, - проговорил Дик, кланяясь. Егосерые глаза внимательно изучали лицо Фэй Филни. Струдом отведя от нее взгляд, он пожал рукуподошедшему мужчине.

- Это мистер Уиллет, тетя Фэй.

Дик, улыбаясь, поклонился. Он безошибочноотличал лесть от искренности.

- Мой сын Генри, - представила его миссис Филни. -Большая честь встретиться с вами, Дик. Прошу вас вдом и очень надеюсь, что вы окажете любезность ипообедаете с нами.

- Я терпеть не могу показной роскоши, да и вообщероскоши, - пояснила миссис Филни, наблюдая заДиком. - Все это я сплела своими руками.

Они вошли в дом. Дик с удивлением огляделпросторный холл, украшенный вещами, сплетеннымииз веревки. Сделаны они все были с большим вкусом,но это как-то не очень подходило к имени Филни. Ихжилище должно бы выглядеть куда шикарнее.

- Розы и плетение "макраме" - маминаслабость, - с улыбкой заметил Генри Филни.

- Неужели? - удивился Дик. И тут только обратилвнимание: на кресле лежало неоконченноеплетение, на ковре валялись клубки бежевойверевки. - Надо же!

- Макраме, - прошептала Ханна. Она вдруг быстроподошла к неоконченной работе на кресле иосторожно взяла ее в руки.

- Какое плетение?

За обедом шел очень приятный разговор одостоинствах того или иного вида роз. Искреннезаинтересовавшийся Дик задавал вопросы, ахозяйка и ее сын, явно довольные его интересом, судовольствием отвечали.

Миссис Филни стала рассказывать Дику офранцузском способе плетения и о своих розах, апотом повела его погулять по саду. Генрисопровождал их; казалось, и он, и мать знаюткаждую розу в лицо и воспринимают их как живоесущество, и то равнодушие, с которым розыпозволяли себя боготворить, только усиливаловосторг двух садовников. Дик ни капли не скучал,розы привели его в восхищение, и полчаса до обедапрошли очень приятно. Ханна не показывалась, онивстретились с ней только за столом.

- Дик, они в этом замешаны, кто-то из них. Потомобъясню, а сейчас - прошу вас! Они ничего плохогосделать не могли, пожалуйста, помогите мне... Яхочу избавить их от ненужных неприятностей.

В самый разгар обсуждения особенностеймахровых роз Генри вызвали к телефону. МиссисФилни, извинившись, подозвала горничную и сталавполголоса отдавать ей какие-то распоряжения.Ханна сделала вид, что тянется за соусом, и быстропрошептала Дику на ухо:

Он как ни в чем не бывало продолжил разговор орозах. Вернулся Генри.

- Спасибо, я ем без соуса, - громко ответил Дик,поскольку миссис Филни уже отпустила горничную.

- Конечно. Но только это особые книги.

- Не покажете ли вы мне книги, о которых толькочто говорили? - обратился к нему Дик.

- Пойду, - заторопилась та. - И, пожалуйста,называйте меня просто Ханной.

- Ну, я не такой уж профан, - улыбаясь, сказал Дик.- Куда идти? Мисс Ханна, вы с нами пойдете? - онзначительно посмотрел на девушку.

- Господи Боже! - с тоской произнес Дик. - Будь япроклят, если хоть раз сказал или скажу им дажеодно словечко! А они все равно гоняются за мной.

- Спускайтесь потом в сад, - предложила миссисФилни. - Кстати, слуги говорят, что там внизустолпились корреспонденты. У нас в гостяхзнаменитость.

- Ну, разумеется, - Генри направился к бару, а Диквстал так, чтобы видеть содержимое. - Что вампредложить?

Дик, Ханна и хозяин дома поднялись наверх: вцарство Генри Филни. Небольшая комната былацеликом отдана под библиотеку. Дик с восторгомоглядел ряды книг. Однако первым делом взгляд
его нашел то, ради чего он сюда напросился: в углустоял небольшой бар дубового дерева. Немногопоболтав о книгах, Дик закашлялся. - Простите, вгорле першит, - обратился он к Генри. - Можно васпопросить...

Генри невольно повернулся, и Дик тут жепреспокойно вылил рюмку ликера себе на руку,испачкав манжет сорочки.

- Ликер у вас есть? Ликер и минеральную,пожалуйста. Благодарю. Вот там у вас стоят серыекниги - это ведь Бальзак? - спросил он.

- Конечно. Вот сюда, направо. В шкафчике найдетевсе, что нужно, не стесняйтесь.

- Боже мой, какой же я медведь! - воскликнул он. -Где у вас ванная? Можно?

Довольно хмыкнув, Дик вернулся в библиотеку.

Дик и не стеснялся. Едва закрыв за собой двери,он тут же внимательно исследовал содержимоешкафчика: мыло, жидкость для стирки, бритвенныепринадлежности, а в особом отделении - крем,зубная паста и большая бутылка перекисиводорода.

- Мистер Филни, - мягко сказал Дик. - Что вы делалив той квартире и как вы ухитрились забыть тамзажигалку?

- Да вы же так и не стерли пятно! - воскликнулГенри. - Надо позвать горничную и...

- А впрочем, что уж тут, - неожиданно призналсяон. - Да, в самом деле, я снял эту квартиру. Мненужно такое место, где... ну, где не растут розы игде не надо навешивать на палки веревки длямакраме.

Ханна замерла. Генри Филни застыл на месте,растерянно глядя на Дика.

- Я очень люблю маму, - перебил Генри. - И оченьлюблю розы. И мне нравится наша квартира. Ноиногда я хочу отдохнуть от всего - и при этом неогорчать маму.

- Вы хотите сказать, что ваша мать...

Генри удивленно посмотрел на Дика.

- Ну, а почему же, когда у вас пошла носом кровь,вы не догадались вытереть пол?

Дик рассмеялся так весело, словно смотрелкомедию.

- Вы и про это знаете? Наверное, ваши анализыпоказали, что кровь из носа?

- Генри, - пробормотала она наконец. - Генри!Зачем это тебе?

- Нет, - сказал он. - Насколько мне известно, покатаких анализов не существует, хоть я никогда нерасследовал "кровавые" дела. Но бутылку сперекисью водорода, какая стоит в ванной, можетдержать под рукой только человек, страдающийпостоянными носовыми кровотечениями. Правда, мнеи в голову не пришло бы проверять вас и заглянутьтуда, если бы... - он перевел взгляд на Ханну,которая сидела, онемев, на кушетке и не сводилаглаз с Генри.

- Если человек не любит роз, но вынужден с утрадо ночи с ними возиться... - начал Дик, но замолк,встретив удивленный взгляд Генри.

- Боже мой, Ханна, не устраивай драм! -раздраженно ответил тот. - Я не сделал ничегоплохого!

Дик поднял руку:

- Вы не поняли. Я люблю розы, наверное, большевсего на свете. Но я не могу жить только ими, и ясобираюсь продолжать учиться. Готовлюсь нафакультет искусствоведения. Чего мама неодобряет. Надо же мне где-то почитать ирасслабиться, не боясь каждую минуту, что сейчаснадо будет бежать подрезать черенки! А этоплетение! Вы знаете, как оно делается? Длинныеверевки сначала отмеряются, потом нарезаются,потом их надо вешать на специальную палку...

- Но как вы догадались? - спросил Генри.

- Я понял, довольно!

- Макраме, - просто пояснила Ханна. - Шторы наокнах были заколоты булавками для макраме.Причем их продают в наборах с четырьмя цветамиголовок, а у тети в плетении как раз не хваталокрасных...

- Но как вы догадались? - повторил Дик, обращаяськ Ханне.

- Да, - после паузы сказал Дик. - Мнепотребовалось бы много времени, чтобы понять это.Только женщина может сразу такое подметить! Еслибы не вы, я бы, конечно, в конце концов докопалсядо сути, но сколько времени потерял бы зря! Длямужчины-то все булавки одинаковые!

- Булавки я взял у мамы, - признался Генри.

- Я погорячился, - поспешно сказал Дик. - Прошуменя извинить. Ну, а потом уже было проще. Я виделв той квартире дешевый коньяк, который никак невписывался в общий стиль.

- Ведь вы считали, что у женщин в жизни другоепредназначение, - напомнила Ханна.

- И как только увидел его в вашем баре, сразупонял, в чем дело. В ванную я прошел уже просто дляпроверки. У вас такой цвет лица, что нетруднопредположить полнокровие, часто приводящее кобильным кровотечениям из носа.

- Я люблю такой, - смущенно признался Генри. - Незнаю, почему, но...

Дик и Ханна рассмеялись.

- Я так привык видеть эту кровь, что мне и вголову не пришло, что кто-то может истолковать еевид иначе, - объяснил Генри Филни. - Вы... вы нескажете маме?

Репортеры замерли. Сам Дик Уиллет, поговорить скоторым еще не удавалось никому из них, явнонамеревался что-то изречь. Опомнившись отнеожиданности, они дружной стайкой кинулись кокну.

- Нет, - заявил Дик. - И кроме того, мне придетсяуспокоить... - Он открыл окно и окликнулрепортеров. - Будьте любезны!

Репортеры судорожно записывали.

- Хочу вам сообщить, - сказал Дик громко, - чтодело завершено. Расследовала его молодая дама,мисс Ханна Хайт. Без ее помощи мне пришлось быпотратить намного больше времени.

- Но ведь только мужчина мог, - негромко заметилГенри, - обратить внимание на коньяк!

- Вы можете также добавить, - очень серьезносказал Дик, - что это самое кровавое преступление,которое мне когда-либо приходилосьрасследовать... Вот и все, что я могу сообщить вам.

- Я погорячилась, - поспешно сказала Ханна. -Прошу меня извинить.

- Да, возможно, но мисс Ханна говорит, что каждыйдень в этом мире - всемирный день женщин.

Дик медленно спустился вниз, оставив Ханну сГенри. Ему ужасно не хотелось уходить из этогодома, хотя его ждали дела.

- Уладить все в полиции я беру на себя. Мама вашане узнает. Сделать это будет нетрудно: ведьпреступления не было. Позвольте откланяться.

- Пойдемте, - сказал им Дик Уиллет. - Поглядим нарозы.

Репортеры все еще стояли внизу в надежде, что имудастся выудить из него еще что-нибудь.